— Саймон, не отвлекайся от темы. Она говорить в состоянии?

Голос его дрожал. Он на грани срыва. А кто сейчас не на грани?

— Еле шепчет. Еле дышит. Страшно похудела.

— Давно? Резко?

— Не знаю… Давно началось, постепенно.

— Когда выяснилось, что она заболела?

— Да уж не одна неделя… Да нет, какая неделя… Месяц… а то и два.

— Ее лечили? — Молчание. — Саймон!

— Нет.

— Почему?

— Это не казалось необходимым.

— Кому?

— Пастору Дэну.

И ты не послал его в… — подумал я.

— Надеюсь, ваш пастор Дэн изменил свое мнение.

— Нет.

— Если нет, ты должен мне помочь до нее добраться.

— Не надо, Тайлер. Это не принесет добра.

Я уже всматривался в окрестности, искал поворот. Воспоминание смутное, но на карте я в прошлый раз сделал отметку. Безымянная дорога через какую-то высохшую трясину.

— Она обо мне спрашивала? Молчание.

— Саймон, Диана спрашивала обо мне?

— Да.

— Скажи ей, что я еду и скоро буду.

— Тайлер, не надо. На ранчо черт знает что творится. Ты не сможешь просто так, запросто заявиться.

— Черт знает? А я думал, у вас там только божественное. Новый мир рождается…

— Рождается в муках.

Я вкатил на холм и остановил машину вне видимости из дома Кондона. Выключив фары, сразу заметил легкое свечение вдоль восточного горизонта, уже затемняющее звезды, до которых могло дотянуться.

Тут-то меня и затрясло.

Даже не пытаясь справиться с дрожью, я открыл дверцу, вывалился из автомобиля. Усилием воли собрался. Земля во тьме казалась заброшенной, утраченной. Серые холмы, превратившиеся в пустыню пастбища, длинный пологий склон к отдаленному фермерскому дому. Мескиты и окотильо дрожали на ветру, как будто меня передразнивали. Охвативший меня страх отличался от страха привычного, с которым мы все жили с воцарения «Спина», от дремавшего беспокойства разума; этот животный страх хватал за горло, сковывал мышцы и кишки. Окончательный расчет. Выпускной праздник. Обжалованию не подлежит. Телега подана, добро пожаловать на виселицу.

Я подумал о Диане. И она так же боится, или ей для страха не хватает сил? Смогу ли я ей помочь? Способен ли в таком состоянии?

Ветер усилился, порывисто швырялся песком в воздух. Может быть, этот ветер — первый вестник раздувшегося солнца, ветер с уже поджаренного бока планеты.

Присев на корточки, чтобы меня не смогли заметить из дома, я умудрился набрать номер, продиктованный Саймоном.

После нескольких гудков он ответил. Я плотнее прижал трубку к щеке, чтобы ветер не мешал разговору.

— Ох, не надо бы… — с ходу принялся причитать он.

— Что, задерживаю конец света?

— Я не могу говорить.

— Где она, Саймон? В какой части дома?

— А ты где?

— На холме, у дороги.

Небо светлело, западный горизонт окрасился на манер злого синяка под глазом. Главный дом уже ясно виден. За эти годы он не изменился. Зато амбар посвежел; очевидно, его подремонтировали и побелили.

Гораздо больше меня обеспокоили свежие следы земляных работ возле амбара. Засыпанная траншея. Возможно, канализационный сток. Аппетитная тема тогдашней застольной беседы — сточная цистерна. Но не исключено, что братская могила.

— Я иду к дому.

— Нет, нет, это невозможно.

— Полагаю, что она в доме, в одной из верхних спален. Так?

— Даже если ты ее найдешь…

— Скажи ей, что я уже здесь, Саймон.

Внизу, на территории фермы, от дома к амбару двигалась человеческая фигура. Не Саймон. Не брат Аарон — разве что он потерял сотню фунтов веса.

Скорее всего, пастор Дэн Кондон. В обеих руках по полному ведру с водой. Походка спешная, торопится святой отец. Что-то в амбаре не заладилось.

— Ты рискуешь жизнью, — прошептал Саймон.

Тут я не выдержал, расхохотался. Не смог сдержаться:

— Ты в амбаре или в доме? Кондон в амбаре, так? Где Сорли и МакАйзек? Как мне на них не нарваться?

Я почувствовал, что кто-то коснулся моего затылка, как будто теплой рукой. Обернулся…

Меня коснулась рука солнца. Край его всплыл над горизонтом. Мой автомобиль, валуны, щетина окотильо — все, торчавшее над поверхностью, обзавелось длинными фиолетовыми тенями.

— Тайлер, Тайлер, тебе не пройти. Тебе надо…