Виллем резко встал из кресла, схватил свою куртку и решительно зашагал из комнаты. Но все-таки не выдержал. Уже из коридора донеслось раздраженное: «Ведьма! Ведь специально подстроила!», и дверь за ним громко захлопнулась.

Мартен и Шано переглянулись и, не выдержав, громко рассмеялись.

— Слушай, — выговорил сквозь смех Мартен. — А ты действительно подстроила?

— Ей-богу, нет, — давясь смехом, ответила Шано. — Случайно. Я сама чуть не поперхнулась, когда зазвонило… — она снова заразительно прыснула хохотом.

Это, казалось бы, совершенно незначительное происшествие что-то изменило в Мартене Саба. Простой смех, такой неожиданный и потому естественный, дал ему разрядку от свалившихся на него событий последних двух суток. Только сейчас, на мгновение забыв о том, что с ним случилось, он вдруг ощутил — не умом, а всем своим существом, — что он, Мартен Саба, в этом времени уже не пришелец из прошлого, а часть этого, пока еще странного, не совсем понятного, но уже его, Мартена Саба, мира.

Он все еще продолжал смеяться, но уже ощутил в себе это новое чувство. Так бывает, когда долго и нудно чем-то болеешь и вдруг в одно прекрасное утро просыпаешься совершенно здоровым: никакой болезни нет, есть воспоминание о ней; тело и душа помнят ее тяжесть, но теперь об этой тяжести уже можно говорить в прошедшем времени, можно даже посмеяться над ней.

Видимо, и Шано уловила эту перемену в своем странном знакомце.

Сочтя это добрым знаком, она живо вскочила с пола, сбегала на кухню и вернулась с бутылкой в одной руке и двумя пузатыми бокалами в другой.

— Я, конечно, не врач, — сообщила она, расставляя все это на столике, — но думаю, нам с тобой не помешает принять по рюмочке лекарства.

— Это точно, — приветствовал ее решение Мартен. — Только давай-ка вот так… — Он снял со стола поднос, коньяк и фужеры, поставил все это на пол перед усевшейся на ковре Шано и сам опустился по другую сторону.

— А то как-то неловко смотреть на даму сверху вниз, — объяснил он с чуть смущенной улыбкой.

— И то верно, — в тон ему согласилась Шано.

Она сама плеснула в фужеры коньяк.

Они одновременно подняли бокалы, улыбнулись друг другу, сдвинули их, на что стекло ответило легким тонким звоном, а лужицы янтарной жидкости на дне синхронно плеснулись, сверкнув чистыми искрами, и одновременно выпили.

— О! — Мартен одобрительно поднял брови: коньяк был куда лучше того, что он попробовал в баре «У Джо». «В самом начале этой новой жизни», — мелькнуло в голове.

— Еще? — предложила Шано, видя, что пациенту лекарство понравилось.

Мартен согласно кивнул.

— За начало века, — предложила Шано, когда они подняли бокалы.

Мартен согласился, и они пригубили за начало века.

— Неплохое, наверное, было времечко? — осторожно спросила Шано, опуская свой бокал.

Мартен чуть заметно пожал плечами:

— Время как время. Мне пока рано сравнивать. — Он еще раз пригубил коньяк и вдруг спросил, меняя тему: — Сколько сейчас зарабатывают сыщики вроде тебя?

— Не так чтобы много, — ответила Шано. — Вообще-то хватает, хотя жить в такой квартире мне не по карману.

— Это не твоя квартира?

— Нет, я здесь почти не живу. Агентство снимает ее… для некоторых нужд. — Она поглядела на Мартена и улыбнулась: — Не совсем то, что ты подумал. Например, для деловых встреч. Правда, это дорого, и при всех ее достоинствах нам придется от нее отказаться.

— Каких достоинствах? — поинтересовался Мартен.

— Центр города, — объяснила Шано, — престижный дом, подземный гараж, гарантия от воров… Наконец, соседство с Карсом Долемгамелем.

— А это-то здесь при чем? — удивился Мартен.

— Полезно, знаешь, быть к нему поближе, повертеться иногда на глазах. Я иногда общаюсь с не очень-то законопослушными гражданами. А он человек в полиции весьма влиятельный.

— Ты хорошо знакома с ним?

— Да, — ответила Шано. — И достаточно давно, хотя и не люблю об этом вспоминать.

— Скажи-ка, — переменил тему Мартен. — А этот Долемгамель не из тех ли Долемгамелей, что со Старой Голландской улицы?

— Из тех, — кивнула Шано. Она не удивилась этому вопросу: семейство Долемгамелей было одним из старейших и богатейших родов Северингии. И ответная реакция Мартена была вполне естественной.

— Все-таки мир переменился, — покачал он головой. — Долемгамель — в полиции! Скажи еще, что принц-наследник женат на актрисе…

— Ну, до этого еще не дошло, — засмеялась Шано. — Но никто не удивится, если так и произойдет. Насколько я знаю молодого принца, — добавила она не без кокетства, — он свойский парень.

— Ты знакома с принцем? — Мартен был поражен.

— Мы с ним в одном стрелковом клубе и оба входим в сборную страны, — объяснила Шано, довольная произведенным эффектом. — Я, правда, во втором составе — мне европейская слава без надобности.