Это повесть по вселенной романа "Второго шанса не будет".
Действия происходят за 17 лет до событий оригинального романа через три года после ядерной войны.
Три года спустя после ядерной катастрофы станция питерского метро «Рыбацкое» приютила восьмерых выживших… Как всегда ограниченный социум приводит к конфликтам, но угрозу могут представлять не только претендующие на аморфную власть, тем более жизнь снаружи «бурлит», — толпы пока-что безоружных мародеров, маньяки-извращенцы и одичавшие животные…
1.
– Интересно, почему на всех плакатах они одинаково красивые и с равнодовольными харями? – Клим смотрел на изображение миловидной девицы, рекламирующей какую-то мазь, слегка наклонив голову. Видимо оттого, что плакат этот висел криво на частично осыпавшейся стене.
– Странный вопрос, – хмыкнул повернувшийся на его голос Жиган. – Они же взгляды привлекают. На курочек этих все смотрели. И мужики, и женщины и дети даже. Да чего ты уставился-то на шмару эту? Помоги лучше.
– Ну что ты там копошишься?
– Стеллаж этот сдвинуть помоги. Неудачно он опрокинулся, падла. Все что на нем было накрыл. – Жиган кряхтел, поддевая под конструкцию кусок арматуры и тщетно пытаясь приподнять.
Клим поставил керосиновую лампу на пол. Лицо девушки с плаката снова погрузилось во мглу.
– Мы вообще где? Ты так и не сказал. – Проворчал высокий плечистый тридцатипятилетний Клим. Бывший учитель ОБЖ. Его темные густые волосы были спрятаны под банданой, сделанной из материи цвета-хаки, которую он нашел в аптечке внутри разбитого ОМОНовского бронетранспортера.
– Универсам «Пятерочка». Я тут бывал частенько. Тут консервы до черта должны быть под этим стеллажом. Я помню.
– Ты же вроде на Алтайской жил. Каким ветром сюда заносило на окраину? Там что ли магазинов мало?
– А я тут презики покупал, – Жиган усмехнулся, однако его густая рыжая борода и полумрак, слабо освещаемый тусклым светом керосиновой лампы, не позволили его улыбку разглядеть.
– А чего не у себя?
– А если жинкины подруги какие засекут? Да ей доложат? Вот ведь глупость вышла бы. Я покупаю резинки со вкусом клубники, а она это дело, – Он демонстративно покачал кулаком у своего лица, – Не любила совсем. Вот и вскрылась бы моя порочная связь на стороне. – Он снова усмехнулся.
– Тамара у тебя хорошая была, мир ее праху. Чего же ты гулял от нее?
– Да потому и гулял, что она это дело не любила совсем.
– А что, это самое главное? – Клим поморщился.
– Нет, конечно. Не самое главное. Потому я скрывал и спалиться боялся. Потому и разводиться не хотел с Тамарой и когда врезали по аэропорту, и я понял что весь персонал тамошний, и она в том числе, испарились, то убивался, наверное, год. Любил я ее. Но вот какая штука. Была у меня машина. Бэха семерка. Классная тачка. Но пробки, мать их. И купил я себе еще и мотоцикл. Ну не мотоцикл а малолитражку эту… Для которой категория вообще не нужна. В офисе смеялись. Мол, не солидно. Я им говорю, валите в задницу. Вы три часа добираетесь до дома на своих чемоданах тонированных, а я тридцать минут. И к жене успевал. И к любовнице. Мопед удобно. А семерку свою я любил больше. Понимаешь о чем я?
– Мы ведь о человеке говорим, а не о машине. – Клим в очередной раз поморщился.
– А иди ты тоже в задницу, – махнул рукой Жиган. – Зануда. Помоги, давай. Рассвет скоро. Валить надо, а у нас рундуки пустые.
– Оружие нам добыть надо. Или так и будем света белого стрематься да в норе своей шкериться?
– Не так просто это, добыть стволы. Все поразбирали отморози выжившие. Сам ведь знаешь. Только если отжать у кого-нибудь. Надо вылазку на бандюг сделать.
– Ага. Они нас из своих стволов и положат неспрося фамилии.
– Слышь, педагог. Я что-то не пойму тебя. То ты говоришь, что оружие добыть надо. То ты очкуешь.
– Так с умом надо…
– А я тупить не предлагал. А ну поднажми. Н-ну!!! И ррраз!!! Иииии… От… зараза. Нехотит…
– Да не осилим вдвоем. Да и втроем, сомневаюсь. Нам всем идти надо было.
– А кто берлогу сторожить будет?- Фыркнул Жиган.
– Ну, оставили бы Родьку…
– Ребенка? В своем уме-то?
– Ну, моряка.
– Я ему не доверяю. Мутный он.
– Да ему никто не доверяет. Молчит, все время исподлобья смотрит. Пришел невесть откуда.
– Да с Кронштадта. Откуда ж еще.
– Нет. Не местный он. Он карту города изучает постоянно. Не местный. Чего мы его вообще терпим? Зачем он нам?
– У него дозиметр есть рабочий. Вот и терпим.
– Ну, так надо было его с собой сюда брать. Вдруг тут заражено все, а мы копошимся.
– Тут терпимо. Я проверял, еще, когда мой дерьмометр фунциклировал. – Жиган вытер пот со лба и сел на опрокинутый стеллаж. – Вот зараза. Как же его перевернуть.
– Тихо. Идет кто-то. – Клим насторожился.
– Да Шум это. Кому тут еще шастать.
Шаги крадущегося человека приближались. Под его ногами хрустела разбитая плитка, которой был когда-то вымощен зал супермаркета. Хрустело битое стекло и рваные пакеты с чипсами, которые давно уже пожрали крысы.
– Мужики, вы тут? – послышался шепот.
– Нет нас тут, – ответил Жиган ухмыльнувшись.
В крохотном островке света от керосиновой лампы показался низкорослый кряжистый человек, которому на вид было около тридцати. Одет он был в камуфлированные штаны и ботинки с высоким берцем невоенного, а какого-то молодежного фасона, с белыми шнурками. Сверху кожаная дубленка и на лысой голове вязанная облегающая череп черная шапка. Лицо было покрыто редкими черными и длинными волосками. Не щетина, а какая-то потрепанная мочалка.