Вэйн испытывал искушение вернуть ей связывающее заклинание, но не хотел причинить ей вред. Она понятия не имела, с чем столкнулась, и не знала, как легко он может разрушить ее власть над ним, даже не пострадав при этом.

– Ты не так сильна, как думаешь, Аманда. Освободи мои силы.

– Нет. Месть – не ответ.

– Месть – единственный ответ, – раздался сзади голос Джейсина. – Дай ему уйти.

При этом что-то чуждое пронеслось через Вэйна. Какой-то странный излом…

Он обернулся и посмотрел на Джейсина.

Мужчина позади него выглядел как катагарианский ястреб. Он имел тот же рост и телосложение.

Но он истекал кровью.

Он был ранен.

Вэйн замер, когда эти факты отпечатались в его голове. Для раненых катагарианцев было почти невозможно сохранить человеческую форму. Только сильнейший из сильнейших мог это сделать. И обычно тогда, когда не оставалось выбора кроме как слиться с человеческим обществом или подвергнуться опасности, раскрыв себя перед людьми. При таких обстоятельствах поддержание человеческой формы снижало возможности и истощало силы, и физические, и магические, что делало их чрезвычайно уязвимыми перед нападением или смертью.

Почему Джейсин так поступил? Даже в наилучших условиях он ненавидел принимать человеческий облик. Если уж на то пошло, Джейсин вообще ненавидел все и всех. Почему медведи послали с этой новостью именно его?

Почему Джейсин пошел?

Вэйн прищурился, глядя на него, и его накрыло неприятное чувство:

– Кто ты?

«Ястреб» ответил ему невыразительным взглядом.

– Ты знаешь, кто я.

– Кириан, охраняй женщин, – прорычал Вэйн, сбрасывая заклинание Аманды и возвращая контроль над своими силами.

Аманда закричала, но Вэйн не колебался, поскольку понял перед чем оказался.

– Аластор, – рявкнул он, ощерившись на демона.

Демон захохотал:

– Быстро соображаешь, волк.

Табита на латыни вслух начала читать изгоняющее заклинание. Демон выбросил руку вперед, и ударной волной девушку отбросило прямо к дальней стене.

Вэйн схватил демона за талию и попытался швырнуть в дверной проем фойе. Прежде, чем он смог сделать это, демон исчез, и Вэйн на полной скорости врезался плечом в косяк.

Он гневно зарычал от разочарования и боли.

В его руке, как по волшебству, появился сотовый телефон, и он набрал номер Санктуария.

– Николетта, – произнес он, как только Мамаша Медведица ответила ему. – Фанг все еще жив?

– Конечно, cher. Я у него в комнате, и Эйми тоже здесь.

– Ты уверена? – спросил он, думая только о брате и страшась оставить без защиты Кириана и женщин.

– Oui. Я прикасаюсь к нему, и он жив и относительно здоров.

Вэйн от облегчения упал на колени.

Фанг жив.

– Охраняйте его, – сказал он глухим, неровным голосом. – Кто-то вызвал Аластора.

В ответ раздалась французская брань.

– Не волнуйся, – ответила Николетта наконец. – Никто не причинит вреда твоему брату. Если демон появится здесь, это будет последняя ошибка в его жизни.

Вэйн услышал, как она отдала приказ дочери привести двух самых злобных обитателей Санктуария, охранять Фанга.

– Merci, Николетта.

Он дал отбой и увидел Аманду, стоявшую на коленях рядом с Табитой. Та сидела, потирая голову.

Табита утерла кровь с носа и негромко ругнулась.

– Я жутко ненавижу демонов, – тихо пробормотала она.

Вэйн призвал свои силы, исцелил ее и заделал стену.

Табита округлила глаза и рывком поднялась на ноги.

– Ты в порядке, Табби? – спросила Аманда, переводя взгляд с сестры на вновь отремонтированную стену.

Табита кивнула.

Вэйн медленно поднялся. Его взгляд метнулся к Брайд, которая сидела на кушетке и наблюдала за ним.

– Я сделал тебе больно, Аманда? – спросил Вэйн, не отрывая глаз от своей избранной.

– Это не было приятным, – призналась Аманда. – Мог бы предупредить меня, прежде чем вырываться.

– Прости. Не было времени.

– Что сейчас случилось? – тихо спросила Брайд. Она сидела на кушетке, словно в оцепенении. – Что здесь происходит?

Вэйн обменялся тревожным взглядом с Кирианом и Амандой. Как бы ему объяснить ей все это?

Кириан подобрал свою дочку, которую, казалось, нисколько не интересовал тот факт, что их только что навестил демон. С другой стороны, с одним из них она играла в куклы. Возможно, для Мариссы это было происшествие, случающееся через день.