Ашерон Партенопайус. Славный лидер Темных Охотников сидел на полу, в окружении детей, играя на черной гитаре и подпевая женщине.

Галлахер был поражен этой сценой. Он знал Эша много лет, но никогда не видел его расслабленным. Обычно Ашерон окружал себя аурой холодности и смертельной опасности. Она предупреждала людей держаться на расстоянии, если они хотели жить.

Но это был не тот Эш, которого он видел сейчас. Человек на полу сам выглядел, как ребенок. Добрый и открытый. Глубокий голос Эша сливался с голосом эльфийки, когда они пели «Впусти немного любви в свое сердце» Джеки Десхана.

– Не каждый день такое увидишь, да? Два гота, устраивающие рождественскую вечеринку для больных детишек.

Галлахер обернулся и увидел рядом чернокожую женщину-доктора. Она выглядела уставшей, но радостной, наблюдая за Эшем и его эльфийской помощницей, развлекающими детей.

– Не то слово,– ответил Галлахер.

Доктор улыбнулась.

– Надо признать, я не сразу привыкла к такому, когда начала тут работать пару лет назад. Я думала, что это шутка, когда мне впервые рассказали о Готе-Хранителе и его детском фонде.

Галлахер приподнял бровь, услышав прозвище.

– Так он часто тут бывает?

– Каждые пару месяцев или около того. Он всегда приносит подарки для детей и персонала и играет с малышами.

Галлахер не был бы удивлен больше, даже если бы она сказала, что Эш каждый раз сжигает госпиталь до основания.

– Правда?

– Да. Мы думаем, что он, скорее всего, богатый ребенок, которому хочется творить добро. Самая удивительная штука в том, что дети становятся абсолютно спокойными и послушными, всякий раз, когда он приходит. У них снижается давление, и пока он здесь им не требуется обезболивающее. Когда он уходит, они спокойно спят часами. А лучше всего то, что у пациентов с раком наступает ремиссия на несколько недель после этого. Я не знаю, что такого есть в этом молодом человеке, но он действительно меняет их жизнь к лучшему.

Галлахер мог это понять. Каким бы пугающим не был Эш иногда, было в атланте что-то странно успокаивающее.

Как только Эш понял, что Галлахер здесь, на его лицо упала пелена. Юмор в глазах погас, а сам Эш заметно напрягся. Он снова стал мрачным лидером с девизом «пленных-не-берем», которого Галлахер хорошо знал.

Как только закончилась песня, Эш протянул гитару одному из старших детей и извинился. Он встал и покинул комнату в своей обычной свободной манере хищника. На его лице ничего нельзя было прочесть, когда он скрестил руки на груди и подошел к Галлахеру.

– Святой Эш – кто бы мог подумать?

Эш пропустил его комментарий мимо ушей.

– Что ты тут делаешь?

Галлахер пожал плечами:

– Просто проходил мимо.

Эш склонил голову:

– Мимо проходил? В последний раз, когда я проверял, Чикаго находился к северу от Батон Руж [2] , а не к югу.

– Знаю. Но раз уж я был так близко, то думал заглянуть в «Убежище» и пожелать всем счастливого рождества.

Эш прислушался к мыслям Галлахера и позволил чувствам мужчины проникнуть в себя. Жена Джейми умерла от старости прошлым летом и ее смерть сильно потрясла ирландца.

«Услышав» о ее смерти, Эш тут же отправился к Джейми лишь для того, чтобы узнать: Джейми нарушил Кодекс и навещал ее, пока она была в госпитале.

Эш решил закрыть глаза на это нарушение. Он мог не знать любви человеческого существа, но понимал тех, кому повезло ее иметь.

– Знаешь что? А почему бы тебе не остаться до Нового года, раз уж ты все равно здесь?

Джейми фыркнул:

– Мне не нужна твоя жалость.

– Это не жалость – это приказ. Поскольку Кириан отошел от дел, Талону может понадобиться помощь. В это время года ситуация ухудшается. Даймоны направляются на юг, туда, где теплее и люди выходят на улицы отмечать Новый год.

– Ты спятил или как?

Прежде чем Эш успел ответить, эльфийка вышла из палаты, прижимая к своему бедру малыша.

– Акри? – позвала она Эша странным певучим голосом. – Могу я его оставить себе? – Она потрепала пухлую ножку, выглядывающую из-под больничного халата. – Смотри, он – хорошая еда. Тут много жира.

Черноволосый малыш рассмеялся.

– Нет, Сими, – твердо ответил Эш. – Ты не можешь оставить ребенка себе. Его мама будет скучать.

Она надулась.

– Но он хочет домой с Сими. Он сам так сказал.

– Нет, Сими, – повторил Эш.

Она обиженно засопела:

– Нет, Сими, никакой еды. Бла-бла-бла. Твой папочка тоже такой зануда? – Спросила она у малыша.

– Не-а, – ответил он, вцепившись руками в один из ее красно-черных рожек.

Эш вздохнул.

– Сими, отнеси ребенка обратно.

Она подошла к нему ближе.

– Ладно, поцелуй меня и я пойду.

Эш выглядел так, словно ему было жутко неуютно, когда он взглянул на Галлахера, а потом снова на нее.

– Только не перед Охотником, Сими.