Ватные ноги принесли омертвелое тело на съедение беспощадному хищнику. Озверелый африканец бросился мять податливые груди, как хозяйка – подошедшее тесто. "Je ne suis pas un g^ateau", [77] – скривила рот обессиленная девушка. Готовя Ларису к любви, прожорливый любовник перепробовал все известные ему приёмы, ранее испытанные на множестве других женщин. Между тем чеховской героине физической любви было уже недостаточно, а о духовной близости с неотёсанным туземцем не могло быть и речи.

Чем больше усилий прилагал приземлённый любовник, тем большее отторжение ощущала возвышенная девушка. Сначала африканец отводил глаза от обезображенного омерзением личика, потом попробовал разгладить черты поцелуями, после безуспешных попыток охладел – и оставил жертву в покое. "Vous ^etes laide. С’est tout", [78] – подвёл итоги безжалостный мужчина. «C’est tout», [79] – подтвердила изнурённая девушка.

Пригладив иссиня – чёрные волосы, Морис освободил ненужное помещение. "Окончательно и бесповоротно", – решила подавленная переводчица, ударом ноги покорёжила заляпанную дверь и высунулась наружу. Снаружи её ожидал взыскательный Иван Иваныч. "Ну что – поладили?" – довольно улыбаясь, спросил миротворец. "Зачем?" – прошуршала сквозь слёзы осквернённая девушка. "Как зачем?" – потерялся простодушный мужчина. Улыбка сползла с его круглого лица, он перебирал ногами – неприкаянный и скорбный.

"Воплощаете в жизнь свои педагогические планы?" – прозвучал специфический бас шефа миссии. "Да… воплощаю.." – бессознательно произнёс Иван Иваныч. Находящаяся на грани нервного срыва Лариса всё – таки сорвалась. Она зашлась от нескончаемого смеха и была не в состоянии остановиться. Ничего не подозревающий шеф любовался соблазнительными зубами, беспрерывно облизывая свои потресканные губы. Лариса поймала его взгляд и, подавив смех, захлопнула рот. "Вы всё веселитесь, – как ни в чём не бывало, сказал Илья Борисович, – а я нашёл для вас работу". Он протянул девушке несколько франкоязычных газет: "На следующей неделе у нас политзанятия. Вам, Лариса, поручается приготовить сообщение об алжирской внешней политике". "А мне?" – обиделся Иван Иваныч. "А вы, если хотите, можете оказать переводчице посильную помощь", – разрешил начальник. При слове «помощь» Иван Иваныч оживился и закивал головой, как китайский болванчик. "Я поняла: у него пунктик", – догадалась Лариса и перестала дуться на чудно'го преподавателя. "Всё ясно?" – спросил для проформы шеф миссии – и тут же убрался восвояси. "Вы, значит, почитайте, а я… того… " – умчался следом Иван Иваныч.

Лариса в гордом одиночестве развернула "Matin" [80] и стала вглядываться в незнакомый текст. «Vous vous occupez toujours de l’espionnage, Mademoiselle?» [81] – послышался тошнотворный голос Мориса. Девушку затошнило от гадливости, но она не показала виду. «Vous vous plaisantez, Monsieur?» [82] – Ларису потрясла мимика, которая мелькнула на породистом лице практиканта. «Пожалуй, он не шутит, – переменила мнение переводчица. – Может быть, пытается напугать? Их, смешных, разве разберёшь?» – высокомерно улыбнулась европеизированная девушка, готовясь отразить выпад. В силу обстоятельств словопрение не состоялось, так как в аудитории появился Смаил, наспех поздоровался и куда – то увлёк бдительного коллегу.

Потратив остаток рабочего дня на занимательную телевизионную науку, Лариса вместо горной прогулки отправилась в столовую месье Мустаки. И хотя разносолами в ней не кормили, еда вполне удовлетворила московский вкус девушки. Непривычными показались только оливки, все остальные ингредиенты были вполне знакомы и очень аппетитны. Лариса отодвинула испорченный маслинами салат, одним махом проглотила любимый фасолевый суп, отдала должное картофелю фри и эскалопу, отказалась от калорийной пахлавы – и долго потягивала душистый, как алжирская природа, чёрный кофе. "После сытного обеда по закону Архимеда полагается поспать", – размечталась пресыщенная девушка.

Но её мечте не удалось осуществиться так скоро – по вине вездесущей Зои Львовны. Она ждала переводчицу с кошёлкой наперевес. "Ты не забыла про своё обещание?" – с пасмурным видом спросила переменчивая, как погода, женщина. "Про какое?" – разумеется, забыла девушка. "Ну как же! Пойти с нами в магазин". "И на рынок", – дополнил маму Алёша – уменьшенная копия Иван Иваныча. "Да, конечно. Я готова", – благоразумно согласилась переводчица.

Преодолев немощный мост, русские оказались во власти живописных бутиков. Магазинчики были по – африкански красочными, а продавцы – по – мусульмански обходительными.

"Soyez la bienvenue", [83] – пожелал девушке учтивый хозяин первой попавшейся лавчонки.

"Спасибо", – от смущения забылась переводчица, но незамедлительно исправилась: "Merci, Monsieur". [84]

"Вы из Россия?" – заулыбался хозяин.

"Да – а – а… " – по – московски заакала Лариса.

"Не надо удивляйтесь. Я учился Москва", – возвестил улыбчивый хозяин – он же продавец.

"А где?" – загорелась любопытством девушка.

"Университет дружба народ", – удовлетворил любопытство коммерсант.

По его лицу было видно, что он рад вспомнить недалёкое прошлое… но его опередила Зоя Львовна.

"Ну вот – бери с собой переводчиц, – пробурчала сердитая женщина. – Дайте мне, пожалуйста, спички, консерву, чай и сахарный песок".

"Может быть, сходим за колбасой?" – предложила вошедшая во вкус девушка, когда за ней закрылась дверь неприхотливого магазина.