— А ты, Алик, улыбчивый мальчуган. Издержки профессии?

Острый шип опять воткнулся в сердце, заставляя Мальцева застонать и сжаться от боли. Через секунду давление исчезло. Расслабляющий удар. Демонстрация своих возможностей. Мальцев вдруг хрипло рассмеялся. Юный «инк» с любопытством посмотрел на свою беспомощную жертву.

— Алик, а знаешь, что я сделаю, когда стану одним из вас? Хартом, кажется?

Подросток скалит мелкие ровные зубки.

— Что?

— Я дождусь момента, когда ты потеряешь бдительность, а затем, гаденыш, я сверну тебе твою тощую хрупкую шейку.

Вопреки ожиданиям, очередного наказания в виде сердечного спазма не последовало. Несмотря на свой нежный возраст, Алик был профессиональным «гасителем», и прекрасно понимал, что сердце это не тот орган, с которым можно позволить себе играть, словно с ручным эспандером.

— Не свернешь, — пробормотал он, не убирая с лица непосредственной детской улыбки.

— Это почему?

— Потому что поймешь, наконец.

— Что пойму?

— Все. Поймешь, почему мы это делаем. Ты же сам сказал — станешь одним из нас…

Он встал, и подошел к окну, любуясь открывавшимся из него видом на сад. Мальцев отрешенно смотрел на его тонкую спину и его вдруг объял ужас. До него дошел смысл сказанного мальчиком слов.

«Ну, уж нет! Играть, так до конца!» — мелькнула отчаянная мысль. Отсюда у него было только два выхода: либо в дверь, либо…. Приведут или уничтожат. В первом случае он выйдет в знакомый мир, но уже совершенно иным человеком — Хартом. Во втором, он уйдет отсюда самим собой, но тоже изменившимся, шагнув в таинственный мир Непознанного. И сделать выбор необходимо прямо сейчас. Он закрыл глаза и через несколько мгновений, словно вспомнив о чем-то и приняв решение, улыбнулся. Он перевернулся на живот и приник носом к полу, в том месте, где тонким серым налетом лежал просыпанный им ночью порошок. Корчун. Уйти свободным. Громко хлопнув напоследок дверью. Он втянул в себя невесомую пыль и хрипло засмеялся. Юный «инк» обернулся.

— Алик, я решил не ждать момента, когда ты потеряешь бдительность. Сейчас, малыш, я познакомлю тебя с весьма неприглядной частью своего внутреннего мира, — Мальцев, улыбаясь, смотрел с пола на удивленного мальчика, чувствуя, как Рысь осторожно выглянула из своей норы, — Пока не пришел дядя Портос…

Тайга закончилась внезапно, словно наткнувшись на неприступную горную гряду выросшую из земных глубин отвесной стеной. Дальше начиналось царство другой могущественной стихии. Поляна, которая соединяла эти два разных мира — постоянно меняющийся мир растений и неподвижный многовековой мир скал, представляла собой удивительное зрелище. Огромный выступ, выпирающий из скальных пород и поросший серебристым мхом, был непонятным образом обработан и представлял собой выточенную прямо из камня фигуру то ли человека с головой волка, то ли волка с телом человека. Прямо под фигурой находилась выдолбленная из камня и отполированная плита, на которой мог свободно уместиться человек, а под плитой раскинулись заросли можжевельника, словно связывая горы и тайгу воедино причудливым переплетением пестрой вязи. Семеро всадников, выехавших на поляну из тайги, остановились и замерли, благоговейно рассматривая этот, непонятно каким образом оказавшийся в таежной глуши, монумент.

— Нашли… — послышался приглушенный шепот зачарованных увиденным людей. Кони под ними занервничали, захрапели и забили копытами.

— Спешиться.

Команду отдал высокий человек в темно-сером плаще, лицо которого было обезображено идущим наискось шрамом.

— Ведите себя почтительно, это древний молитвенник Хозяину Алтая, — его голос звучал повелительно, но было видно, что в этом месте власть этого человека уже не имела той силы, которой он был наделен в мире людей. Воины озирались, неосознанно положив руки на рукояти сабель. Уже начали сгущаться вечерние сумерки, а в это время в подобного рода местах человеку приходилось быть настороже. Словно в подтверждение опасений, вышедших из таежной чащи людей, где-то вверху пронзительно и гортанно закричала большая черная птица и, зашелестев крыльями, прочертила черным пятном темнеющее небо над замершими воинами. Люди выхватили оружие, прижимаясь друг к другу и зашептав защитные молитвы. Только один из них, человек со шрамом, прищурившись, проводил птицу взглядом, не проявляя при этом испуга.

— Уберите сабли, — его властный голос, все еще обладающий гипнотической силой, возымел на воинов мгновенное действие — сабли и ножи тут же исчезли в ножнах. — Мы пришли сюда за помощью, и должны вести себя соответственно. Разведите огонь. Коней не расседлывать, только напоить.

Пятеро воинов безоговорочно выполнили команду их предводителя, собирая сухой хворост для костров и привязывая коней к мощным стволам замшелых кедров, стоявших на месте соединения леса и гор, подобно стражам неведомых границ. Один из воинов подошел к нему и робко спросил: