– Ты работаешь сегодня? – не глядя на меня, спросил он.

Я не работала, но одна мысль о том, что мне придется ночевать в одной квартире со Шкипером (он явно не намеревался уходить), теперь ужасала меня. Не ответив, я ушла в прихожую, взяла сумку, пальто и сбежала ночевать к соседям. Перед тем как закрыть за собой дверь, я все-таки оглянулась на Фатиму. Видит бог, если бы она сказала хоть слово, хотя бы взглянула на меня, – я бы собрала в кулак весь характер и осталась. Но Фатима даже не пошевелилась. И я ушла.

У цыган было тихо и спокойно: все уехали в Мытищи на свадьбу. Оставшаяся полуглухая баба Оля не задавала никаких вопросов. Но заснуть я все равно не смогла и всю ночь то сидела на разобранной постели, то ходила по комнате, то стояла у стены, напряженно прислушиваясь к тому, что происходило в моей квартире. Но оттуда не доносилось ни крика, ни стона, ни рыдания – ничего.

В пять утра я, так и не заснувшая, с пальто и сумкой в охапке на цыпочках проскользнула в прихожую. В квартире было темно и тихо, у зеркала стоял чемоданчик: значит, дед вернулся из больницы. Я зажгла свет – и сразу же увидела на вешалке кожаную куртку Шкипера. Та-ак… Значит, не уходил.

Несколько минут в моей душе порядочность боролась с любопытством. Последнее, после недолгого сопротивления, пересилило. Я на носках прокралась к полуприкрытой двери в комнату, где жила Фатима, и осторожно заглянула внутрь.

Шкипер спал на спине, разметавшись по кровати и сбросив на пол одеяло. Одна рука его свисала до пола, а другая покоилась на спине Фатимы, которая лежала у Шкипера на плече, маленькая и худая, кажущаяся сломанной куклой. Ее волосы закрывали полкровати, скользили с груди Шкипера на пол. С минуту я молча разглядывала их. Затем тихо отступила назад и прикрыла дверь.

Из соседней комнаты показался дед. Хмуро посмотрел на меня; кивнул в сторону закрытой двери:

– Видала? Дожал-таки ребенка… Весь в папашу, сукин сын.

Я не стала уточнять, что Степаныч имел в виду. Просто повесила пальто на вешалку, потеснив куртку Шкипера, и пошла на кухню искать еду. Вечером Шкипер увез Фатиму к себе.

Зима подходила к концу. Я уже больше двух месяцев не видела ни Фатимы, ни Шкипера: он теперь не появлялся даже для игры в покер. В конце февраля дед улетел в Петербург на очередной съезд хирургов, и я на десять дней осталась одна.

Однажды ночью, уже вернувшись из ресторана, я, вместо того чтобы ложиться спать, стояла у плиты и готовила по рецепту Сохи настой для соседки Анны Владимировны, хрупкой и нервной преподавательницы института Патриса Лумумбы. Разномастные студенты периодически доводили ее до мигрени. Настойка уже приобрела необходимый, почти черный цвет и кипела вовсю, когда в дверь позвонили. Я в недоумении взглянула на будильник. Было около двух часов ночи.

– Кто там?

– Свои.

Я открыла. На пороге, держась обеими руками за дверной косяк, стоял Шкипер. Я сразу поняла, что он пьян, и довольно сильно.

Это был первый (и последний) раз, когда я видела Шкипера пьяным. Я не испугалась, но удивилась сверх меры.

– Здрасьте, Пашка, ты чего это?

– Степаныч дома? – не отвечая, хрипло спросил он.

– В Питере…

– Тьфу, слава богу… Ну, впусти хотя бы!

Вариантов, похоже, не было. Я отступила. Шкипер тяжело шагнул в прихожую, прислонился к стене и закрыл глаза. Он был без шапки, и в его волосах мокрыми комками запутался снег. Неизменная кожаная куртка была расстегнута и измазана так, словно ее долго топтали в грязной луже. Присмотревшись, я еще разглядела огромное, размазанное на груди темное пятно.

– Это что?!

– Это?.. – Шкипер неловко провел рукой по куртке, как-то странно улыбнулся. – Это не моя.

– А чья? – У меня ухнуло в пятки сердце. – Шкипер! Ты что… Ты кого-то?.. А ну, пошел вон отсюда, гад!!! Да как у тебя наглости хватило?!.

– Это не я. Санька, падлой буду…

Шкипер не договорил, но мне сразу стало ясно, что он не врет. Только сейчас я рассмотрела кровоточащую, грязную ссадину на его скуле. Поймав мой взгляд, Шкипер провел по лицу пальцами, и они тут же перепачкались в крови.

– Опаньки… Здорово приложился.

Я перевела дух. Собрав остатки самообладания, сухо сказала:

– Раздевайся. Иди в ванную. Тебе помочь?

– Еще чего… – Шкипер сбросил куртку прямо на пол и пошел в ванную. Дверь осталась открытой, и, заглянув, я увидела, что Шкипер первым делом сунул голову под ледяную струю. Это пахло менингитом, но я не стала вмешиваться. Трезвый Шкипер был мне как-то привычней. Я ушла на кухню, выключила плиту, вылила в раковину перекипевшую настойку, ссыпала в банку соцветия валерианы, понимая, что ничего путного я сегодня уже не сделаю, и пожалела, что нет деда. С ним все было бы гораздо легче.