Шрифт:
Явление здесь рассматривается "само по себе", в строжайшем отвлечении от всех тех воздействий, которые оказывают на него другие, более сложные и развитые явления, явления, связанные с производством прибавочной стоимости прежде всего. Это и значит, что оно рассматривается "абстрактно".
В таком понимании и применении "абстрактного" рассмотрения не только нет ничего "дурного", чего-то метафизически противоположного "конкретному" рассмотрению, но есть как раз реальное совпадение абстрактного и конкретного, их диалектическое единство.
"Конкретное" рассмотрение выступает в свете этого как такое рассмотрение, которое уже не оставляет в стороне все обстоятельства, не вытекающие из имманентных законов данного явления, а наоборот, привлекает их к рассмотрению. "Конкретное" понимание явлений товарно-денежной сферы совпадает с учетом всех тех воздействий, которые на нее оказывают все развитые, все более сложные формы экономических отношений внутри капитализма.
Иными словами, конкретное понимание товара, который в начале рассматривался лишь абстрактно, совпадает с теоретическим пониманием всей совокупности взаимодействующих форм экономической жизни, всей экономической структуры капитализма. Как таковое оно достигается лишь в развернутой системе науки, в теории в целом.
"Конкретность" тем самым совпадает со всесторонностью учета всех форм внутреннего взаимодействия явлений, составляющих в их совокупности конкретно исторически развившуюся систему.
2. ДИАЛЕКТИЧЕСКОЕ И ЭКЛЕКТИКО-ЭМПИРИЧЕСКОЕ ПОНИМАНИЕ "ВСЕСТОРОННОСТИ РАССМОТРЕНИЯ"
Если говорится, что требование "всесторонности" учета всех фактов, всех моментов взаимодействия только и может обеспечить подлинно конкретное познание, то это верно и справедливо лишь при том условии, что само требование "всесторонности" понимается действительно диалектически.
Этот пункт важен по той причине, что именно на этом требовании чаще и охотнее всего спекулирует одна из самых вредоносных и антинаучных форм мышления -- ползучий эмпиризм, маскирующийся под теоретическое мышление.
Гениальный диалектик Ленин не раз вслед за Марксом предостерегал от смешения диалектического понимания конкретности с вульгарно-эклектической пародией на него, -- тем более, что это очень часто приобретает прямой политический смысл.
"При подделке марксизма под оппортунизм подделка эклектизма под диалектику легче всего обманывает массы, дает кажущееся удовлетворение, якобы учитывает все стороны процесса, все тенденции развития, все противоречивые влияния и проч., а на деле не дает никакого цельного и революционного понимания процесса общественного развития". (Ленин. т.25, с.372)
Само собой ясно, что эти слова относятся не только к процессу общественного развития, но и к любой области познания и деятельности и заключает в себе тем самым всеобщее, логическое требование.
Одним из самых ходовых аргументов, применяемых врагами научного коммунизма в борьбе против теории Маркса-Энгельса-Ленина, является обвинение в "упрямой односторонности" -- в "абстрактности", в "отвлеченности" теории общественного развития, созданной Марксом и Лениным, и соответственно вытекающей из нее политики.
Классики марксизма-ленинизма, и в особенности Ленин, детально показали методологическую основу этих нареканий, полнейшее непонимание диалектики как метода конкретного исследования или же сознательная фальсификация ее требований.
Эклектик любит рассуждать на тему о том, что всякая "односторонность" -- вредна, что всегда нужно учитывать, и то, и это, и пятое, и десятое, что нужен "всесторонний" учет любой мелочи, разрастающийся в его глазах, в его изображении до таких размеров, что она начинает заслонять главное. При этом он имеет в виду не только и не столько задачу применения теории научного коммунизма к анализу отдельных, быстро меняющихся обстоятельств, событий и ситуаций, где действительно "мелочь" может сыграть свою роль, сколько самое теорию, лежащую в основе всей политики.
Для оппортуниста характерно (что и сегодня представляет известную опасность) умозаключение от фактов ошибочных оценок отдельных явлений (случающихся, естественно, и с марксистами) -- прямо к выводу об ошибочности, об "абстрактной односторонности" самой теории научного коммунизма, самого научно-теоретического обоснования всей конкретной политики коммунистических партий. Но догматизм в применении и в деталях разработки теории. случающийся, к сожалению, довольно часто и среди марксистов, вовсе не есть довод к пересмотру самой теории.
А нетрудно это потому, что любой, самый незначительный и "ничтожный" предмет обладает в реальности актуально бесконечным количеством сторон, связей и опосредствований со всем окружающим его миром. В каждой капле воды отражается все богатство вселенной. Даже бузина в огороде через миллиарды опосредствующих звеньев связана с дядькой в Киеве, даже насморк Наполеона был-таки "фактором" Бородинского сражения...
И если понять требование "конкретности" анализа как требование абсолютной полноты учета всех без исключения эмпирических подробностей, деталей и обстоятельств, так или иначе связанных с исследуемым предметом, то "конкретность" окажется (как и любая категория, если ее толковать метафизически) -- лишь голой абстракцией, лишь некоторым недосягаемым идеалом, существующим лишь в фантазии, но никогда не реализуемой в действительном познании. Теоретик же, исповедующий такое понятие "конкретности", попадает в положение метерлинковского героя, гоняющегося за синей птицей, которая перестает быть синей тотчас, как он ее схватывает...