Шрифт:
– О да, – произнесла она. – Роуз рассказывала, что путешествовала вместе с Хэлом Торном.
Я закричала в тишине спальни. Один раз. Два. Это были крик боли и неверия.
Прошло много времени, тьма моих мыслей слилась с темнотой комнаты, и, наверное, я уснула.
Глава 6
Я резко очнулась от звонка телефона на прикроватном столике. С усилием повернув голову, я взглянула на часы: было шесть утра. Мысль о том, что Сэм или Поппи попали в беду, вывела меня из ступора, и я схватила трубку.
– Роуз? – Это был Натан, и на мгновение я вообразила, будто он звонит сказать, что его задержали на ночь в офисе: «Готовится большая сенсация, Рози» – и что он едет домой. – Хотел проверить, как ты. – Он говорил спокойным, выдержанным тоном, как на переговорах. – Ты в порядке?
Мне потребовалось несколько лет, чтобы постичь искусство переговоров с Натаном. Следовало отвечать вопросом на вопрос.
– А ты как думаешь? – Моя рука двинулась к его половине кровати.
Он судорожно вздохнул и прекратил говорить голосом «на публику».
– Мне было невыносимо оставлять тебя в таком положении…
Он сказал еще много чего о том, что не хотел причинить мне боль, о том, что принял решение, тщательно все обдумав.
– Видимо, не так уж тщательно, – парировала я.
Натан говорил, что не сделал бы ничего подобного, если бы не считал, что это необходимо для его счастья… и даже для моего.
И так далее и тому подобное.
– Только о моем счастье говорить не надо, – отрезала я. – Нечего меня во все это впутывать.
– Извини. Это было глупо. Но мне необходимо убедиться, что с тобой все в порядке.
– Очень трогательно, Натан. Считается, что прошлое – как иностранное государство, в котором следует вести себя осторожно. Неправда: это мы сами – чужая страна, неисследованная и потенциально опасная территория. Женщина, схватившая трубку побелевшими пальцами, желающая причинить своему мужу столь же дикую боль, как он причинил ей, была мне не знакома. Я не узнавала ее, и хотя эта странная женщина вызывала у меня интерес и даже интриговала меня, она одновременно была мне отвратительна.
– Я-то думала, что мое благополучие тебя больше не заботит. Поэтому ты меня и бросил. Теперь тебя заботит… кое-кто другой.
– Разумеется, я о тебе беспокоюсь.
– О Натан!
– Необязательно жить с человеком, чтобы думать о нем.
– Это бессмысленный разговор.
– Я знаю, – удрученно согласился он. Потом в его голосе появились жесткие нотки. – Я пытался объяснить тебе все вчера.
Перед глазами у меня встала картина: мы катаемся на катке и никак не можем оказаться лицом друг к другу. Меня опять пробрала дрожь, но мне удалось произнести:
– Я больше не могу разговаривать.
– Подожди… подожди, Роуз. Мы должны обсудить детали. Финансовую сторону и все прочее… Я назначу тебе содержание.
Натан никогда не был корыстным, но денежный вопрос всегда стоял у него на первом месте. Такой уж он человек. Только обсудив и решив денежные проблемы, он был готов к рассмотрению более тонких материй. За много лет я выработала стратегию, при помощи которой с этим справлялась: одним из самых успешных способов, если я приходила в отчаяние, было просто его игнорировать.
– Где ты сейчас находишься?
– В «Зеффанос».
Отель, в котором останавливались журналисты нашей газеты, не успевавшие домой из-за поздней работы.
– Почему ты не у… Минти? Последовала короткая многозначительная тишина. В спальню вплыла Петрушка, запрыгнула мне на ноги и одарила хозяйку пристальным взглядом.
– Минти пока не готова к вторжению на ее территорию.
Еще одно выражение на новом языке.
– Неужели?
– Я уважаю ее за это.
У меня имелось преимущество перед Натаном: я была знакома с лексиконом Минти. Она говорила о свободе, личной территории, отсутствии обязательств и сексе ради удовольствия, а не ради любви в такой же манере, как Ианта в свое время беседовала со мной о долге и сдержанности.
Где они встречались? Как часто? Было ли это днем? Или в тот мимолетный промежуток между работой и домом, который Мазарин называет cinq sept – часы, предоставленные женатым любовникам?
Я задохнулась от желания обрушить на него поток вопросов. Как? Почему? Когда? Мне хотелось знать подробности. Хотелось жадно заглатывать детали, как насекомое пожирает гнилой фрукт. Но Натану ни к чему об этом знать, и я не собиралась предоставлять ему возможность отказать мне в ответе.
Вместо этого я сказала: