Шрифт:
— Играет на пианино и не признаётся.
— Краснеет рожей, когда упоминаешь скот.
— Падает на землю, если ударить в лицо.
— Заманивает котят в ужасы.
— Отрезает язычки птенцам воробьев.
— Верхний этаж его отваги.
— Выпорот до оргазма библейским поясом.
— Запрещённые удовольствия рогатого черепа.
— Новый цементный пол в подвале.
— Колпак на кухне.
— Увеличительное стекло в туалете.
— Убийство между приёмами пищи.
— Птичье бельё.
— Ест собачий корм.
— Ест собак.
— Деньги есть, работы нет.
– Смерть есть, тела нет.
— Секс есть, женщин нет.
— Каракатица есть, попугая нет.
– Отпустил зелёную бороду.
— Это ужасно, братья.
— Ваше здоровье.
Проблемы с Эдди
— Не могу больше…
— Что такое, Эдди?
— Хватит. Не могу больше выносить тебя, ублюдка. Тебя, ублюдка, вообще ни один, ни много людей вынести не могут.
— Эдди, с тобой всё в порядке?
— После… всего этого я в порядке?
— Не понял.
— Часы. Пять часов я тебя слушал. И ты выкашливал на меня каждую клевету и сплетню, что прошла через твои руки, а? И мои слова тоже, извращённые, да, извращённые под твою позицию. Конфетка ребёнку. Во имя Христа, я вырву всё, что ты нацепил на свою самодовольную рожу.
— Только не ты.
— Думаешь, что сможешь вечно убегать от последствий.
— Брат, у нас договорённость, а?
— Как стучащий кружкой барыга.
— У нас есть договорённость или нет? Давай объясню в любимом ключе. Минотавр, Боб, Руби, Сатана, предвыборная гонка с птеранодоном в шкафу, всё остальное.
— Что за птеранодон?
— Птеранодон. Кожекрылый ублюдок. Голова — как подводная лодка.
– Ты про динозавра?
— Ну, наконец-то ты проснулся, а? Да, Сынок Джим, динозавр — думал это всколыхнёт твои непотребные уши.
— Чего непотребного в моих ушах?
— Да ладно, я же сколько говорил — птеранодона подбили за растрату клубных денег, так? Потратил их на смерть и кровавое убийство.
И Эдди перевернул стол и сделал несколько подготовительных ударов ножом. В баре не было никого кроме бармена, который сидел, читая ободранную книгу про нервные окончания. Так что меня могло защитить только старое доброе обаяние.
— Что у тебя впереди, Эдди? Прошли годы. Ты выбираешь кусты по совету радио и ты стареешь. О да — выставка завтрака, принесённого медсестрой, если тебе повезёт.
Эдди отшвырнул в сторону груду стульев и приблизился.
— Я уже молчу про твои воспоминания. Движение формирует горькую улыбку, псы пятнают путь, любовь отвергнута. Гардеробный пень и серая дрожь — вот твой последний час.
Эдди широко машет справа налево, а я отпрыгиваю назад и обегаю столы.
— Всеобщая девальвация, Эдди. Пинбол назойливо повторяет тебе похоронный звон. Незнакомец стоит над тобой, лопатой отделяя тебя от мира. Ты почернеешь и будешь испускать метан раньше, чем кто-нибудь всплакнёт о тебе.
Эдди сделал выпад, и я уклонился, так что кинжал пробил сипящее резиновое пузо над камином. Бармен поднял взгляд.
— Спокойнее, ребята, и больше не трогайте сипящее резиновое пузо, люди приходят за много миль, чтобы только на него посмотреть.
— Ты уже на полпути, Эдди, — продолжил я с одышкой. — О да, я вижу по глазам. Как ильная рыба высыхающая на стене гавани.
— Ублюдок! — заорал он и бросился на меня головой вперёд.
— И волосы у тебя неправильные, — добавил я, хотя и сомневался, что он услышит через грохот моих разрывающихся костей.
Скоро висящие на стенах трилобиты начали вертеть ногами. Пора идти. Бармен открыл дверь и выпустил нас на улицу, свободную от гробонаполнителей. Англия — родинка на летящем мире. На что хватает вероятной дерзости.
Ветерок пихал меня, как кошка. Эдди застегнул плащ до самого горла. — Вся эта фигня про мир и так далее, — сказал он, — так всё и есть, как ты считаешь?
— Конечно, Эдди. Планируй препятствия и качественно врезайся в них — бытие страдает. Руководи балконом, убивай лестницу. Ладно, увидимся.
— О да, уверен, мы с тобой увидимся, — неотчётливо сказал он. И тут же споткнулся и упал в заросли крапивы. Качая головой, я покинул его.
Как кончил Эдди?
Мотыляя поражение по столу?
Выкармливая глаза склонами полей из окна темницы?
Оседлав на плаще могучие ветры?
Перетирая сигары зубами в ленивых затяжках и пришпиливая карты к столу?
Повергая армию в замешательство, извиваясь гусеницами кулаков по углам в День Флага?
Экстравагантная смерть на крыше мира?