«Человек да правит!» — рукой самого бога высечено на алтаре, что воздвигнут в храме более тысячи лет назад. За долгие годы, за многие Коронации, на опыте смертей сотен претендентов, жрецы составили примерный список черт, которыми, по мнению Баала, должен обладать Человек.

Это обязательно мужчина, не моложе двух, и не старше трех дюжин лет. Должны отсутствовать: лысина, горб, отвислое брюхо, косоглазие, хромота, щербатость, большие родимые пятна. Короче говоря, любые намеки на уродство. Отчего-то Баал не любит кудрявых и рыжих, равно как глупых и злых.

Кроме отрицательных признаков выделили и положительные: семь родинок в виде созвездия Короны на теле, равносторонние треугольники из родинок, сильно выраженная шишка на затылке, что дает магическую власть, и золотистый ободок вокруг зрачка.

В течение месяца, со дня смерти прежнего правителя, и до момента, указанного звездочетами, как наиболее благоприятный для Коронации, велся поиск кандидатов.

Через храм прошли сотни молодых мужчин, из которых осталось семеро. Если не повезет — шестеро погибнут, при удачном раскладе живы останутся все.

В главном зале храма прохладно и темно. Лишь у боковых проходов горят факелы. Из глубины святилища пахнет благовониями.

Изгнав из головы суетные мысли, Амир подошел к смутно различимой во мраке статуе бога, и опустился на колени. Молитва его была короткой: «О, Баал, Создатель Мира, Отец Богов, Сокрушитель Демонов, да пройдет Коронация спокойно и благочинно!»

И тут верховному жрецу послышался совершенно неуместный в храме хриплый смешок. Молитвенное настроение куда-то исчезло, и Амир завертел головой, пытаясь понять, где смеются?

Но смех стих, и ничего более не нарушало тишину. В некоем смущении жрец поднялся, и, поклонившись богу, зашагал к боковому проходу. Дела не станут ждать.

К полудню небо над городом, как и положено, начало темнеть. Тучки, робкими белыми перышками, лежали где-то около горизонта, зато в золотом глазу солнца появился черный зрачок. Он постепенно рос, и вскоре закрыл почти половину светила. Агатовый диск с шафранной каймой в небесах внушал ужас, и к храму начали стягиваться жители города.

Одетые, как надо, в темные одежды, они чинно вступали босыми ногами на розовый мрамор. Обувь безбоязненно оставляли у края. Кто решится на кражу в такой день? Баал покарает нечестивца, поразит его, если это мужчина, бессилием, а если женщина — проказой, которая, как известно, возникает от женской невоздержанности.

Амир к этому времени забегался так, что почти валился с ног. Но зато все успел сделать, и в том, что церемония пройдет гладко, верховный жрец не сомневался.

Площадь заполнилось полностью, и к этому времени черный лишай покрыл солнце целиком. На потемневшем от ужаса небе обнаружились недовольные на вид звезды.

Люди стояли молча. Богачи — в передних рядах, те, кто победнее — сзади. Кому не хватило места на розовом мраморе, толпились на ближайших улочках, надеясь ухватить хоть кусочек зрелища.

С площади начало церемонии выглядело впечатляюще. Из глубин храма раздался рев, который может издать разве что тысяча быков, и ворота, гигантские, в четыре человеческих роста, с грохотом распахнулись. Внутренности храма, ярко освещенные сотнями факелов, хорошо просматривались с площади. Глазами из огромных сапфиров, глядел на людей Баал, могучий бородатый мужчина с копьем в руке.

Верховный жрец в парадной фиолетовой, расшитой золотыми молниями накидке, вышел из ворот. Он знал, что выглядит муравьем рядом с колоссом храма, но сильный, тренированный голос священнослужителя разносился над площадью легко, долетая до самых дальних ее уголков:

— Сограждане! Настал великий день, и Владыка Города, Неистовый Баал, явит нам свою власть!

Он выдержал паузу, пробежал глазами по толпе. Люди почтительно внимают, но не помешает напомнить, какое им выпало счастье — жить под десницей Баала:

— Возблагодарим же могучего бога за то, что выбирает он нам правителя, по воле своей и разумению! Что не должны мы проводить безумный фарс под названием Выборы, которым увлечены соседи наши из безбожного города Амероса, подобного скоплению гнуснейшего гноя и мерзости! Что не должны мы выбирать самого достойного из недостойных, слушать потоки лжи, что изливают кандидаты друг на друга на городской площади!

Вновь пауза. Где-то в задних рядах заплакал ребенок. Совсем маленький, наверное. Но его быстро успокоили.