— Интересно, появлялся ли здесь Улан-и-Сатхил с тех пор, как всё изменилось?

— Надеюсь, — отозвался Серегил с кривой усмешкой. Он и кирнари Вирессы недолюбливали друг друга. Восточный клан и их союзники энергично выступили против открытия нового торгового порта, вполне довольные своей монополией на торговлю, установленную во времена Эдикта об Отделении. Однако в Гедре все бывшие контрабандисты были более чем счастливы снова вести открытую торговлю.

Удивленный хозяин порта встретил их на причале и немедленно послал гонца в дом клана. Верховой посыльный скоро возвратился, ведя в поводу лошадей для них, и передавая теплый привет от кирнари.

Серегил достал из камзола красный жезл сообщения и переломил его надвое. Крошечная вспышка, зашипев и взвизгнув, унеслась в сторону Скалы. Он улыбнулся Транеусу:

— Номер первый.

Наслаждаясь вечерней прогулкой, Коратан вышагивал вдоль зубчатой стены замка, когда крошечный синий шарик появился перед ним, паря как птичка колибри. Он коснулся его и услышал, как тонкий голосок Магианы произнёс:

— Они добрались до Гедре.

Довольный, он зашагал быстрее, спеша доставить новость сестре.

Он нашел Форию в маленьком садике королевы: там она занималась фехтованием с Элани. Он задержался при входе, восхищенный мастерством, открывшимся его взору. Одетые в простые кожаные доспехи, Фория и Элани, сражались тупыми учебными мечами, отражая удары покрытыми зазубринами щитами. Девочка была стремительна. Коратан полагал, что иначе и быть не могло: ее тетка была жестким наставником, не прощающим промахи.

— Не расслабляться! — клинок Фории с лязгом принял на себя остриё меча Элани и отбил его в сторону.

Но девочка не растерялась и, вывернувшись из-под защиты Фории, сделала резкий выпад, удержав кончик меча возле самого подбородка королевы. Они замерли в таком положении на мгновение — серые глаза против таких же серых глаз — столь похожие между собой, что Коратан не мог избавиться от ощущения, что видит свою сестру сразу в двух возрастах. Наконец, Фория выдавила из себя столь редкую усмешку.

— Твоя взяла, леди. Очень неплохо!

Счастливая Элани, вспыхнув, опустила клинок.

Фория повернулась к Коратану.

— Ты видел? Она только что чуть не перерезала мне горло.

— Отличная работа, племянница.

Элани поклонилась, изящная даже в своих доспехах.

— Благодарю, Дядя.

— Я получил первое сообщение, — сказал Фории Коратан. — Они благополучно добрались до Гедре.

Фория бросила учебный меч пажу, а взамен взяла кубок с вином.

— Итак. Первый шаг сделан.

— Она вернется.

— Посмотрим.

— А ты была бы рада увидеться с тетей Клиа, Элани? — спросил Коратан, осторожно прощупывая обстановку.

— Если так будет угодно королеве, — ответила она, при этом ее юное лицо не выражало абсолютно никаких чувств.

Это моментально остудило Коратана, понявшего, сколь сильно уже было влияние Фории на её совсем ещё юную протеже.

Риагил-и-Молан и его жена Ихали встречали их возле ворот дома клана.

— Ваш приезд хоть и неожиданный, тем не менее долгожданный, Серегил из Римини! И ты, Алек, — воскликнул кирнари, пожимая руки им обоим, когда они сошли с лошадей.

Ихали протянула руку каждому из них и повела их в дом.

— Добро пожаловать вам и вашему эскорту. Я заказала банкет в вашу честь.

— Право, не стоило так беспокоиться ради незваных гостей, — ответил Серегил, как полагалось по этикету. Так или иначе, любой случайный гость, — друг ли, враг ли, или просто незнакомец — могли ожидать подобного гостеприимства в каждом доме клана в этих краях.

Транеусу и его людям были предоставлены комнаты и возможность пользоваться общей домашней ванной. Серегилу и Алеку, однако, выделили спальню с отдельной ванной, как для членов семьи.

— Всё же есть польза от их расположения к тебе, — отметил Алек, блаженно соскальзывая в теплую ароматизированную воду. После всех этих дней, когда они не имели возможности даже сменить одежду, его почти не волновало присутствие в ванной комнате слуг.

Серегил, не будучи таким скромным, вообще не обращал на них внимания. Он скинул свою одежду и погрузился в глубокую ванну рядом с Алеком.

— Это чуть больше того, что можно выразить словами, тали, — признал он с глубоким вздохом блаженства. — Я так часто гостил здесь в былые времена, вместе с моим дядей и с моими родными, что это словно мой второй дом. И пока меня здесь принимают, меня не так напрягает и то, что у меня нет имени.