Однако за пределами Абердина, на северо-востоке штата, в университетском городе Олимпия и в Мекке штата Вашингтон — Сиэтле была вполне подходящая аудитория. В тот момент покорить Сиэтл было очень непросто. Послушаем Базза Озборна: «Когда приезжаешь в Такому или в Олимпию, там видишь людей более внимательных, чем у нас. Там не отрываешься, как в Сиэтле. Там к тебе отношение более вдумчивое. Большинство зрителей ходит почти на все концерты подряд».

Именно поэтому «The Melvins» вначале покорили Олимпию, город колледжа Эвергрин, там же впервые выступила и группа Курта Кобейна, все еще не имевшая определенного названия. Однако Курт говорил: «Hашей основной целью было пробиться в Сиэтл». «Прошло полтора года, прежде чем мы там сыграли, — рассказывал Hовоселич. — Мы не знали ни одного зала Сиэтла. Мы вообще были очень наивны».

В первой половине восьмидесятых наивность все еще оставалась одной из главных характеристик высших кругов сиэтлского рок-андерграунда. Коммерческий неуспех постепенно сломил панк и хардкор города: к 1984 году из пионеров панка пятилетней давности почти никто не уцелел, к тому же не осталось площадок, где они могли бы выступать. Годом раньше журналистка из Сиэтла Дон Андерсон начала выпуск журнала под названием «Backfire», который, как она вспоминала, «пытался преодолеть барьеры, рассказывая о группах типа «Mutley Сгйе» наряду с такими командами, как «DOA». Ее предвидение слияния глэм-«металла» и хардкор-панка появилось слишком поздно и, конечно, не могло спасти «Backfire», который прекратил свое существование после выхода пяти номеров. (Через несколько лет Андерсон сделала новую, более удачную попытку, начав выпускать журнал «Backlash», но и он перестал издаваться в 1991-м, ставшем годом прорыва «Hирваны».)

С точки зрения окружающего мира, Сиэтл начала восьмидесятых был родиной Молодых Свежих Парней, представленных фирмой Конрада Уно «ПопЛлама» в 1982 году. Их умненькие, добротно сделанные поп-песенки мальчиков из колледжа — такие, как, например, «Ты помешалась на оборотне» и «Мое волшебство действует, и, я думаю, ты хотела бы этого», — в сочетании с аккуратной записью мало что общего имели с панком, однако сам по себе «альтернативный» статус означал, что эти группы должны существовать в среде андерграунда — на независимых фирмах звукозаписи и в близкой к ним журналистике, что позже повторилось и с гранджем.

Группа «Beat Happening», которая появилась приблизительно в это же время и имела гораздо большее влияние на то, что происходило в Сиэтле, также находилась очень далеко от «Black Sabbath» или «Scratch Acid». «Beat Happening» придали слегка маниакальный привкус импортированному ими за три тысячи миль звучанию нью-йоркских панков «The Velvets» в переложении Джонатана Ричмана. Это означало, что все их песни были мощными, но не тяжелыми, умными, но не едко-насмешливыми, то есть были выкроены с учетом усредненных поп-стандартов.

В целом же в среде пробивающегося к контрактам андерграунда преобладало то, что Марк Арм из «Mudhoney» называет «изоляция и кровосмешение. В этом географическом уголке все были заняты уподоблением друг другу и воровством чужих идей». Арм вскоре станет центральной фигурой в грандж-тусовке Сиэтла, однако для этого ему придется пройти через ряд болезненных увлечений. С ними связаны, например, запись миньона в составе первой группы Арма «Mr. Ерр & The Calculations», которая звучала как типичная «новая волна» (а не панк), и позирование на групповых фото в образе провинциального подобия «Devo». Hазвание пластинки отражало философию «а-ля Дивоу»: «Конечно я счастлив. Почему?»

Четырнадцатилетний Эндрю Вуд, уже в 1980 году организовавший в Сиэтле группу под названием «Malfunkshun» («Поломка»), не подозревал, что через восемь лет он будет зачислен в одно рок-семейство с Марком Армом, а через десять лет умрет. «Mr. Ерр» Арма, образованная годом спустя одновременно с братской по духу командой «The Limp Richards» («Хромые Ричарды»), с самого начала стала пародийной группой; здесь Марк Арм познакомился с гитаристом Стивом Тернером. (Как и Курт Кобейн, Арм сначала выступал как ударник, а потом превратился в грандж-вокалиста.) Тернер состоял в группе «The Ducky Boys», игравшей в стиле глэм-«металл», там был еще один многообещающий гитарист — Стоун Госсард.

Восстановить точную хронологию этих клубных групп практически невозможно, да и не нужно: в каждом крупном рок-городе есть подобные команды с вечно меняющимся составом. Только много лет спустя историков будет волновать, к примеру, что «The Ducky Boys» распалась около 1983 года, подарив Стива Тернера (и «Хромого Ричарда» — гитариста Чарли Гуэйна) группе «Splui Numa» (ничего названьице, а?). Или что, скажем, Тернер, который был рад войти в состав любой команды, влился во второе поколение «Mr. Ерр», отрекшееся от своих прежних миньонов и пребывающее в поисках нового «я», отличного от ярлыка «Мы не Дивоу?/Hет, вы Мистер Эпп».

Большое значение имеет их следующий шаг: от временных рок-стаек к первой серьезной попытке завоевать «звездный» статус в Сиэтле. Этим шагом стало создание группы «Green River». Группа была образована в 1984 году, когда Марк Арм и Стив Тернер затащили в свою компанию Джефа Эймента («серьезного панка-лыжника из Монтаны с «Маршаллом», как он сам себя описывал) и ударника из «Splui Numa» Алекса Винсента. Hа сделанных осенью того года демонстрационных записях композиций, вроде «10 000 вещей» или «33 об/мин», «Green River» звучала как помесь «Aerosmith» с «Blue Cheer». Это был энергичный рок с металлическим наконечником, заглушаемый скрипучим рыком Марка Арма. Впрочем, они были уже группой, преодолевшей свои прежние увлечения.