Шрифт:
Мы ушли в лес, и вот уже неделю тут без связи и... всего остального.
Теперь он больше походил на человека чем десять минут назад, неподдельная скорбь была слышна в его последней фразе.
– Вы были командиром отряда?
– Да, - ответил он - был...
– К сожалению, я не могу быть так откровенен с вами, Виктор Павлович. К моему великому сожалению.
– добавил я подумав.- Мы с вами в одной лодке временно, поскольку сейчас нас преследуют и косвенно мы являемся причиной повышенной опасности для вас. Поэтому я предлагаю вам держаться нас, до исчезновения угрозы.
– Красные?
– спросил он.
– Они тоже!
– ответил я.
– Если я понял правильно, вы направляетесь в город?
Я кивнул.
– А потом?
Я пожал плечами. Я в самом деле не знал, это зависело от того как все будет.
– Может за границу, может еще куда...
– Если вы за границу...
– он замялся.
– Смелее, Виктор Павлович! Вы не на приеме у графа Фредерикса, просто скажите...
– Возьмите Диму с собой?!
– Он умоляюще взглянул на меня, он не умел это делать, потому волк, видимо само получилось, теперь ему стыдно.
– Возьму!
– просто сказал я.
Несомненно одно, наша разношерстная команда вызывала у них любопытство, а угроза опасности заставляла держаться вместе. Дима спал за спиной Алекса, и я подивился его проснувшимся отцовским чувствам. Остальная троица что-то обсуждала за моей спиной вполголоса, потом их командир подьехал снова.
– Я согласен!
– сказал я.
Пусть удивляется или примет как данность, только ход их мыслей мог бы проследить даже школьник, не двоечник конечно. Они решили помогать нам, а я сказал что согласен, вот и все. И еще - я Командир.
Вход в шахту зарос кустами и найти ее было совсем непросто, даже зная, что она где-то здесь. Штольня оказалась удивительно широкой у начала, но метров через двадцать начинала сужаться довольно стремительно. Когда мы расположились в ней, Мишка, пошептавшись о чем-то с Ольгой пошел в дальний конец, и пропал из глаз, впрочем я не особенно обеспокоился, здесь была его невеста, а она не выказывала никаких признаков того, что ему что-то угрожает. После того как женщины занялись хозяйством, у меня появилось время уточнить массу деталей по Екатеринбургу, потом надо было с Мишкой решить насчет завтрашнего утра, а он исчез зараза! Впрочем впереди была целая ночь. Но Ольгу спрашивать не стал, пусть помучается. А ведь так хочется рассказать! Это было видно по ее глазам, и я сделал коварный вид, а после разговора с новичками и вообще улегся.
В полудреме услышал, как Дашенька пришла ко мне.
– Ты мне веришь?
– спросил, ответа уже не слышал, я его и так знал.
Минька приперся позднее, я этого распиндяя даже мертвый узнаю, не раскрывая глаз сказал:
– Иди сюда! Видел их?
– Видел как тебя...
– Что говорят?
– Ничего не говорят, силу нам вернули, но только на завтра!
– И то хлеб! Спасибо сказал?
Он промолчал виновато.
– Поросенок ты Мишка, что спасибо сказать трудно?
Откуда-то сбоку запищала Ольга:
– Не ругай Мишутку!
– Конечно, - говорю - что его ругать без толку, его избить надо, как сидорову козу. Что-нибудь еще?
– Извинялись за озеро, просили передать, не поняли мол сначала...
– Они же не говорят!
– Они и не говорили, а так...
Угу, теперь у нас Минька еще и чтец-декламатор мыслей на расстоянии! Проверить? Я взял и подумал.
– Хамло!
– сказал он.
– Нет Мишенька, он просто так!
– Да знаю я!
А я вдруг понял о чем думает Мишка, прямо сейчас!
– Перебьешься Мишутка, это тебе не в машине кувыркаться!
– подумал я.
– Вот собака!
– подумал Минька.
– Я так и знал!
10 Июля 1918 (Мишка)
Середина лета 1918 было чудеснейшим временем из всех я видел за свою жизнь, травка, цветочки, кстати о цветочках, спрашивал у Советника каким концом совать семечки в землю, он засмеялся и сказал:
– Все равно!
– и добавил, что многие цветы высаживают уже готовые, надо только посадить их в ямку и поливать три раза в день, ну может два.
Так, так , теперь этот раздолбай у меня умоется, я его научу цветочки сажать. Он у меня все семечки будет сортировать чтобы одинаковые были, а потом я приду, и скажу что все неправильно!
Я обернулся, Вован сидел сзади и ехидно улыбался, ну я и влип! Придется что-нибудь другое придумать, от таких мыслей стало веселей.
Двух новичков; их командира и лейтенанта Сашку, я уже успел познакомиться с ними, переодели в нашу одежду, и Даша подрисовала им глаза и чего-то еще, с помощью угольков и белой глины так, что с десяти шагов было совершенно непонятно кто есть кто.