Шрифт:
С Императором мы уже поделились, спасибо Ирине Андреевне. Теперь и он и его жена знают кто мы такие, и как оказались здесь.
Самым слабым в этой четверке был повар, я сам видел как он плакал неоднократно по поводу и без. Самым сильным - камердинер Анатолий Евграфович Трупп, стойкий старикан, но мне не хотелось бы, чтобы он просыпался от кошмаров всю оставшуюся жизнь. Нелегко смотреть, как тебя убивают.
По моему он понял. Подставил ручку Анне Сергеевне Демидовой - горничной Императрицы, сказал:
– Пошли Анюта!
Она встала нехотя, но не могла ослушаться. Государыня уходила. Заглянул Стас, потом Алекс, их прогнали тоже, одного к жене, другого к Ирине.
Они спорить не стали, увидели что бесполезно.
Дверь закрыли на замок, и я включил изображение...
Сел отвернувшись от экрана, подумал что самое время выпить что-нибудь этакое, но в голову ничего не приходило кроме водки, а вставать не хотелось.
Минька посмотрел на меня своими дурацкими понимающими глазами и тоже развернулся.
– А не испить ли нам кофею?
– спросил он.
– Отнюдь, - ответил я -водки притащи! И огурцов!
Я вспомнил как долгими полярными ночами я мечтал забраться на горячую печку, и чтобы моя Псковско-деревенская красавица, она же маляр-штукатур с разрядом, принесла стограммовую граненую стопку с водкой, и блюдечко, на котором влажно поблескивает солено-зеленый огурчик, и лежит ма-аленький кусочек черного хлеба.
– Минька!
– закричал ему вдогонку - Хлеб не забудь!
– Вот гадюка паразитская! Ты мне со своими мечтами уже надоел!
– откликнулся он. У меня в голове кликнуло. Неужели? Надо срочно проверить, вернули гады силу, а это значит мы их обманули? Мишка притаранил две бутылки, я уставился на одну и она треснула.
– Что ты делаешь, кретин?
– Мишка рассердился.
– Не пинди Мишутка, я тебе сейчас коктейль сделаю!
– я покопался в памяти вызывая образы когда-либо выпитого и зажмурил глаза...
Прямо из стены показалась совершенно голая девица с двумя гранеными стаканами в руках, на них были нанизаны ломтики лимона и торчали симпатичные зонтики.
Господи, что же это я навоображал?
– Ты совсем спятил, маньяк несчастный!
– Мишка сидел довольный.
– Теперь ясно какие-такие ассоциации эти придурки разгадать не могут!
Он взял стаканы из рук красотки и она тотчас пропала.
Мишель хлебнул глядя на пустое место и скривился.
– Сам травись!- он поставил стакан на стол, и стал открывать вторую бутылку.
Я попробовал, на вкус это было что-то вроде капустного сока с портвейном - гадость невероятная, плюс граненые стаканы... Действительно, мыслительный процесс идет у меня каким-то кривым путем, да еще голая девица... Полный атас!
Поднялся и сходил к бару, принес еще две бутылки.
– Николай Александрович!
Он обернулся, глаза полные слез. На экране одуревшие от самогона и крови палачи закидывали трупы кукол в грузовик. Я выключил экран.
– Хватит с вас!
Император не стеснялся, я бы тоже не стал наверное, хоть мы и нечистая сила, а тоже переживаем.
– Как они могли?
– спросил он.
Минька пододвинул ему полный стакан.
– Лекарство...
– сказал.
Царь хватил одним глотком двести граммов, взял кусочек хлеба, черт, ну прямо как в моих мечтах, Минька тут же налил по второму. Я его учил так вот заглатывать больше десяти лет и толку никакого, теперь хоть знать буду, что способ царским называется.
– Ничего ваше Величество! Уже почти все прошло!
– сказал Мишка.
– Прошло... Это вы правильно сказали, прошло. Для нас...
– Для вас все еще только начинается, Государь! В другом месте, может быть в другом времени...
– Да, да я понимаю!
– он поднял голову и посмотрел на Миньку словно только первый раз его увидел.
– А это что за медали? Ваши?
– он разглядывал Мишкин "иконостас".
– Не-а!- Мишка захмелел, малек килькин, но держался молодцом, только стали более заметны наши обороты речи.
– Это этих придурков!
– он обвел стаканом вокруг комнаты и выпил.
– А я как наследник, симпатичные есть...
– А ваше имя, простите? Только не сердитесь, ради бога, я сейчас немного не в себе. Это ведь вы вытащили нас из того дома?
– Николай Александрович заметно терял ориентацию, он взял со стола стакан с моим коктейлем и выпил до дна.
– Какую дрянь вы пьете!
Мишель протянул ему огурец.
Не учил я его этому, кто же руками хватает да другим сует? Я уставил на него укоризненно-мутный взгляд, не знаю что он себе там представил, но огурец положил на стол перед Императором, который его взял и захрупал.