– Может, подождать, пока ему эти хохлы рожу набьют? – мечтательно спросил Базуль, когда Балагула уселся в кресло и налил себе бокал апельсинового сока. – Она у него давно кирпича просит. Белая кость… мать твою…

Балагула за неделю, проведенную на больничной койке, здорово сдал: глаза ввалились и теперь казалось, что на их месте остались только темные впадины, на дне которых поблескивали серые капли свинца, кожа на прежде тугих щеках отвисла, а лоб и левая половина лица, обожженные при взрыве "джипа", представляли собой почти сплошную корку, смазанную какой-то гадостью с отвратным больничным запахом.

– Они его просто по полу размажут, – откликнулся охрипшим голосом Балагула. – Эти парни – шахтеры, так что рычаги у них будь здоров.

– Да, ты прав… – неохотно согласился Базуль и нажал кнопку вызова охраны. – Шатоху нужно спасать. Еще пригодится. Ты ему веришь? – неожиданно спросил он, резко поворачиваясь к Балагуле.

Тот некоторое время молчал, наблюдая за событиями в комнате с зеркальным стеклом, обычно служившей малым банкетным залом. Туда как раз ворвались вооруженные до зубов "быки", и обмишуленные рабочие, чтобы не потерять последнее, понуро и безмолвно направились к выходу во двор, где их уже ждала похожая на милицейский "воронок" закрытая машина.

– Нет, – наконец коротко ответил Балагула.

– Почему?

– Он чересчур хитрый.

– А ты сам что, душа нараспашку? – с насмешкой посмотрел на своего помощника "положенец".

– По крайней мере, не лезу без мыла в то самое место, – Балагула побагровел. – Конечно, я тоже не лох, но уж коль сел в телегу, то не спрыгну до самого конца. А у Шатохи только один Бог (правда с многими лицами) – американский бакс. Вот ему он действительно служит верой и правдой.

– До чего люблю базарить с учеными людьми, – иронично покривился Базуль. – И все-то вы знаете, и на все у вас есть готовый ответ. Интересно, а как бы ты меня охарактеризовал?

– Извините, Федор Лукич, но сегодня я меньше всего склонен заниматься диалектикой. У меня в башке до сих пор шмели гудят. Давайте лучше поговорим о чем-нибудь другом.

– Диалектика… – в глазах старого вора мелькнул нехороший огонек. – Мудреные слова. Да, дорогой Федор Лукич, это тебе не по фене ботать. Пора, старый пень, вострить лыжи – и на свалку…

Базуль явно пытался "завестись", чтобы отвести душу. Балагула знал это свойство своего босса достаточно хорошо, а потому замкнулся и сидел, будто внезапно онемевший.

– Ну ладно, хватит воду лить. Поговорим о делах, – сказал, остывая, "положенец". – Я хочу услышать, что ты думаешь о событиях на "стрелке"?

– Сплошной идиотизм, – коротко и угрюмо ответил Балагула.

– Ты считаешь меня идиотом?!

– Не о вас речь. Нас просто стравили. Уж не знаю, кто подкинул Чингизу идейку насчет Кургузого рынка, но то, что он пел с чужого голоса – факт. Я не исключаю, что в городе вот-вот появится – или уже появилась, а мы пока не знаем – "третья" сила. И на нее сделали ставку те, кто вскорости придут к власти.

– Не чеши мне уши! Какая третья сила!? Большая часть ключевых постов в городе – наши. И я не вижу никого – за исключением Чингиза – кто бы мог нам противостоять.

– Вспомните Сандро. Уж он-то держал свой город, что называется, в ежовых рукавицах. Никто даже шевельнуться лишний раз без его разрешения не мог. И что? Как только Сандро завалили, сразу почти всю его братву взяли на цугундер. Кому мозги вышибли, кого в зону запихнули, сдав со всеми потрохами, а те, кто поумней, рванули когти, разбежались, куда глаза глядят. Теперь в городе правит бал какой-то Калина.

Вам он знаком? Нет? Кто он, откуда – никто ничего не знает. Вскочил, как прыщ на шее.

– Да, тут ты прав… – что-то неприятное – холодное и скользкое – шевельнулось, оживая, в груди и старому вору вдруг ни с того, ни с сего в очередной раз припомнился кошмарный сон, мучивший его уже больше двух лет: багровое небо, черная тайга, он сначала летит, а затем падает в пропасть, на дне которой его поджидает отвратительное чудовище с окровавленной пастью. – Налей, – вдруг сказал он Балагуле, наблюдавшему за ним с тревогой. – Нет, не коньяк – водку. Будешь?

– Спасибо, нет… – Балагула сосредоточенно цедил в сразу запотевший бокал ледяной шведский "Абсолют". – Бутерброд?..

– Не нужно, – Базуль жадно схватил бокал и выпил одним духом.

Полегчало. Суматошные мысли снова приобрели необходимую прозрачность.

– Значит, третья сила… – он в задумчивости пожевал сухими старческими губами. – Возможно и так. Похоже, нам предстоят нелегкие деньки.

– Похоже… – как эхо откликнулся Балагула.

– Сейчас пока тихо – подозрительно тихо – но, я думаю, вскорости придется и спать со стволами.