Егор начал с хищниками жестокую борьбу еще с осени. Шла она с переменным успехом – по части разнообразных хитростей волк давал сто очков форы пресловутой рыжей плутовке лисе. В конце концов егерь заставил волчьи стаи покинуть пределы заказника, сдав в заготконтору немало великолепных светлосерых шкур. Обычно, уходя из дому, он оставлял Найду на хозяйстве, тщательно закрывая ворота. Но однажды по-прежнему независимая и свободолюбивая собака нашла все-таки возможность выбраться из огороженного двора – она сначала залезла на высокую поленницу, затем перескочила на крышу амбара, а после этого, преспокойно спрыгнув в сугроб уже за забором, убежала в тайгу на охоту.

Егор искал ее сутки. Тревога бередила душу егеря не зря. Он нашел свою любимицу в распадке, где Найда скрадывала оленей. Возле растерзанной суки лежало пять окоченевших волков, а по следам егерь определил, что стая насчитывала не менее полутора десятков хищников. Оставшимся в живых, чтобы насытиться, хватило зарезанного Найдой оленя, потому они не тронули ни своих собратьев, ни отважной собаки. Так славно закончила жизненный путь родительница Егоровых псов, которые уже стали достопримечательностью заказника.

С женщинами у Егора как-то не заладилось. Он считался видным женихом, хотя и не отличался особой мужской статью, как коренные сибиряки. Молодой егерь слыл крепким хозяином и состоятельным человеком, что в общем соответствовало истине – по деревенским меркам, он получал приличную зарплату и солидные премиальный за отстрел четвероногих, а также двуногих хищников, бежавших из спецзоны.

Наверное, живи Егор поближе к обжитым местам и захомутай его какая-нибудь зазноба, судьба парня сложилась бы совсем по-иному. Но дикая тайга, этот природный монастырь, держала своих верных послушников за зеленым древесным забором не хуже, чем святая обитель монахов за каменными стенами.

Странно получается в жизни: ожидаешь, сидя в засаде, свою удачу, дни и ночи не спишь, все сторожишь, готовый в любой момент схватить ее за вихры – она будто сквозь землю провалилась или где-нибудь спит непробудным сном; а отлучишься всего на миг, когда тебе думается, что именно сейчас-то ее уж точно не будет – и получи подарок с бритым затылком, за который не ухватишься.

Исчезнет твой фарт, лови потом ветра в поле, жди, когда вернется, до новых веников.

Так вышло и у Егора. Столько лет ждал побега Чагиря из зоны, сжигая молодые годы в медвежьем углу, сторожил его, как кот затаившуюся в подполе мышь, а когда ожидаемое случилось, оказался совсем в другой стороне, далеко от места событий. Будто нелегкая подтолкнула Егора съездить в этот долгожданный день в Загорье, чтобы забрать обещанную директором никелевого рудника бензопилу – большой дефицит в их краях. С освещением своего хозяйства вопрос он уже решил, по дружбе выпросив у Кривенцова дизельный электрогенератор, а вот что касается заготовок дров на зиму и плотницких работ по изготовлению и ремонту кормушек – тут у егеря получалась большая загвоздка. В помощники себе он так никого и не взял, а справляться самому без техники было нелегко. Потому пришлось пойти навстречу желанию директора поохотиться в заказнике и с большими трудами выправить ему лицензию на отстрел одного лося.

Возвращаясь домой, он решил навестить Кривенцова. У Егора была одноколка, своего рода таежный вездеход, но так как спешить, по его уразумению, не стоило, он поехал по более удобной дороге, кружным путем. Несмотря на радужное настроение – наконец удалось заполучить такой желаемый и нужный в хозяйстве дефицит – какое-то неосознанное беспокойство смущало ум и бередило душу. Когда до зоны оставалось километра два, молодой егерь не выдержал напора беспорядочных встревоженных мыслей и начал стегать лошадь кнутом, заставляя ее ускорить ход.

Возле лагерных ворот царила суета. Похоже, формировалась поисковая команда, так как среди вооруженных солдат Егор заметил и двух овчарок на длинных поводках. Егеря охрана зоны знала достаточно хорошо, а потому пропустила к подполковнику без проволочек.

– Твою мать!.. – "поприветствовал" его Кривенцов, который был бледный и взъерошенный. – Куда ты запропастился!? Я уже хотел посылать к тебе нарочного, думал, что рация вышла со строя.

– Побег? – спросил Егор, холодея от неясных предчувствий.

– Да еще какой. Ох, чую, не сносить мне головы… – и Кривенцов начал ругаться матерно, поминая всех святых.

– А что случилось?

– Подкоп. Какой позор на мои седины! Я думаю, эти сволочи рыли его года два. И никто ничего не заметил.

Представляешь? Все, Егор, мне хана. "Опустит" меня начальство как лагерную Маньку. Вместо двух больших звезд на погонах оставят четыре маленьких. Как пить дать, понизят в звании. А то и на Колымские лагеря перебросят. Бля!

– Сколько человек ушло в побег?

– В том-то и дело, что до хрена. Восемнадцать. Полбарака, едит твою мать.

– Кто? – наконец решился спросить Егор, тая дыхание – будто вот-вот должен был нажать на курок.

– Зубры, Егорий, одно зверье. Во главе с паханом. Что будет, что будет?..

– Чагирь сбежал!? – Егор даже задохнулся от горячей волны, хлынувшей в голову.

– Он, сучара. Эх, нужно было еще три года назад, когда Чагирь прирезал свою "шестерку", подвести его под "вышку". Ну дурак я, ну дурак…