— Обидно как-то — сидишь и ждешь, что случится дальше.

— Я знаю.

Шелл встал и подошел к большому рабочему столу в заднем конце Инсектария. Я последовал за ним.

— Когда у тебя дойдут руки до этого списка, что тебе дал Барнс, ты с кого начнешь?

Шелл наклонился, заглядывая в стеклянные клетки, где держал гусениц в стадии линьки.

— Я начну с мужчин, хотя это с моей стороны, может быть, и недальновидно. Полагаю, что в этом может быть замешана и любая из женщин. Просто известно не так уж много случаев, когда женщины похищают детей, не важно, с какой целью. Я бы так сказал.

— А Паркс в твоем списке есть?

— Да. Но пока я его не подозреваю. По нашим сведениям выходит, что они с Барнсом — старые университетские друзья.

— Он может знать других людей, — заметил я.

— Хорошая мысль.

— Может, стоит нанести ему неожиданный визит — только полиция не должна об этом узнать. Вдруг мы получим от Паркса интересные для нас сведения. Пока ты делал с ним, что хотел, — сказал я и замер, словно боясь, как бы малейшее движение не выдало моих тайных замыслов.

Шелл, увидев, что с его крохотными подопечными все в порядке, выпрямился, повернулся ко мне и сказал:

— Неплохая мысль. Я поеду туда сегодня днем.

— Может, мне поехать с тобой?

— Не надо беспокоиться, в этом нет необходимости. Я знаю, ты поотстал в занятиях.

Мысли мои метались в поисках довода, который заставил бы его пересмотреть это решение. Я так лихорадочно искал выход, что поначалу даже не заметил улыбки на лице Шелла. Это была не та его деловая широкая ухмылка. Заметив ее, наконец я сдался и рассмеялся.

— Хочешь кинуть кидалу? — спросил он.

Я кивнул:

— Мне нужно увидеть Исабель.

— Нужно? — переспросил Шелл, поднимая брови. — Эта девушка тебя обвела вокруг пальца.

— Я истинно верующий.

— Ну хорошо, поедем. Это неплохая идея — выкачать из Паркса немного сведений. Но я хочу, чтобы ты запомнил одно. Хотя честность редко бывает лучшей политикой, мне ты всегда можешь говорить правду.

— Я знаю, — сказал я, вспоминая, что мы так и не рассказали Шеллу про эпизод со шляпой.

Три часа спустя мы с ним предстали перед Парксом, который восседал на своем троне в гостиной, держа в руке мундштук. Он был рад нашему появлению и приказал охраннику провести нас прямо в дом. Поздоровавшись, он похлопал Шелла по спине, словно старого приятеля, и даже пожал мне руку.

— Бедняга Барнс, — сказал Паркс— Он никогда не сможет оправиться от такой потери.

— Насколько мне известно, девочку хоронят завтра, — сообщил Шелл.

Паркс закрыл глаза.

— Да. Я буду там. Вчера вечером я был у них на поминках. Ужасно.

— Я бы очень хотел поехать, но мне нельзя появляться на похоронах. Боюсь, полиция дознается, что это мы нашли тело. А тогда мы станем подозреваемыми. Я бы просил вас никому не говорить о нашем участии в этом деле.

— Так значит, это вы постарались? — удивился Паркс— Ну конечно, я должен был догадаться — уж если вы в это ввязались, все будет двигаться быстрее. Можете больше ничего не говорить. — Он взмахнул свободной рукой. — Понимаю вашу дилемму. Я доволен, что мне удалось свести вас с Гарольдом. Если бы не ваш особый дар, полиция все еще искала бы ее.

— Мы с Онду приехали сегодня к вам с совершенно определенной целью, — сказал Шелл. — Я получил список лиц, бывавших в доме Барнса в течение месяца перед похищением его дочери. Мне нужно знать, знакомы ли вы с кем-нибудь из них.

Паркс был явно доволен тем, что у него есть ответы на вопросы Шелла, и выказал это покачиванием ноги.

— Возможно, я знаю всех, — сказал он.

— Первый — это Стивен Трамболл. Вы его знаете?

— Конечно. Он…

Шелл поднял руку:

— Извините, я вас перебью. Я как раз вспомнил: мне хотелось, чтобы, пока мы здесь, Онду очистил ваш дом от всяких проявлений зла. Безвозмездно, конечно, — ведь вы помогли мне связаться с Барнсом. Вы не возражаете, если Онду пройдет по вашему дому и освятит его?

— Ничуть. Напротив, буду рад. С самого дня сеанса меня преследовали дурные ощущения, холодные ветры и всякое такое. Видимо, моя жена оставила здесь часть своего духа. Если ваш мальчик сможет его прогнать, я буду только рад.

Паркс улыбнулся мне; правда, слова «ваш мальчик» меня покоробили. Шелл явно давал мне возможность пройтись по дому и найти Исабель, а потому маленькие неприятности уравновешивались в моем сознании благодарным чувством. Я сложил руки, как католик в молитве, и медленно встал. Сделав шаг вперед, я начал бормотать на своем наречии свами, производя низкие гортанные звуки, чтобы изгнать прочь злых духов. Глаза Паркса широко открылись — он явно был восхищен, что я ради него использую свои магические силы. На лице Шелла появилась деловая улыбка. Оба смотрели, как я неторопливо иду к двери. Выйдя в коридор, я услышал голос Шелла: