Винка, к его неудовольствию, промолчала.

— И как долго ты собираешься с нами скитаться? — обратился Дрозд к девушке.

— Наверное, когда-нибудь мне встретится место, где захочется остаться… — пробормотала она. — А ты правда раньше был человеком?

— Да.

— А как стал оборотнем?..

— Был какой-то обряд в полнолуние, подробностей не помню.

— Но тогда, наверное, ты снова можешь стать прежним?

— Не знаю и очень в этом сомневаюсь.

— Ромашечка, все в твоих руках, — не выдержал Вьюн. — Всем известно, какой силой обладает непорочная дева.

— О чем ты? — удивилась Винка.

— Попробуй его поцеловать, это должно разрушить поганые нелюдские чары.

— Нет, это не помогло, — девушка тут же прижала ладошку ко рту, досадуя на свою рассеянность.

Дрозд засопел в темноте, Вьюн разразился противным хихиканьем.

— Рад узнать, что и лучшие из людей не такие уж праведники, — промурлыкал он. — Не огорчайтесь, со снятием чар еще не все потеряно. Поцелуя просто оказалось недостаточно. Зато кровь девственницы…

Винка тут же пожелала вцепиться кошаку в волосы, но рыжий сидел по другую сторону от Дрозда, а перелезать через пса (или княжича) она стеснялась. Впрочем, тот не растерялся и дал приятелю подзатыльник.

— Не смей меня колотить, человечишка! — зашипел Вьюн и цапнул Дрозда когтями.

— Мне уйти? — спросил пес спокойно, заживляя разодранную руку. — Ты все же решил странствовать один?

— У-у, кикимору тебе… Нет, не хочу я один. Долго думал, и решил не бросать тебя, горемыку. Только рук не распускай, ясный княжич.

— Еще раз так назовешь, снова схлопочешь. Я уже давно не княжич и вообще не человек.

— Дроздок… — начала огорченная Винка. — Не ругайтесь…

— Виночка, зачем ты-то во все это впутываешься? — устало спросил Дрозд. — Меня наверняка будут искать. Теперь еще более тщательно, чем прежде. И тех, кто окажется рядом, когда меня поймают, ничего хорошего не ждет.

— Но я не могу тебя… вас… так бросить, — пробормотала она. — Ты же пришел в караулку меня выручать… Из-за этого и попался.

— Ох, благородство-то какое… Так, глядишь, и я забуду, что нелюдем родился, — проговорил Вьюн, на всякий случай перебираясь к Винке. — Сейчас перекинусь и пробегу по барке, посмотрю, нет ли здесь кого, кроме нас. Скорее всего, нет. Нас-то к грузу причислили. А потом, Дрозд, расскажешь, что с тобой приключилось.

— Расскажу, теперь уж не отпереться, — вздохнул пес.

На борту, как и предполагал Вьюн, больше никого не оказалось, и историю Дрозда выслушали без помех. Винка пару раз шмыгнула носом, рыжий угрюмо молчал.

— Ну и почем ты знаешь, что нет способа вернуть тебе человеческую природу? — спросил он, когда друг закончил.

— Если б был, Коготь бы так не радовался, — ответил Дрозд. — И потом, Осинка же что-то заподозрила. Я не признался, а она б запросто могла меня купить обещанием вернуть все на свои места. Но почему-то не предложила. Значит, нет такой возможности.

— Осинка — людская ворожея. Надо узнавать у потаенных.

— У кого? — переспросила Винка.

— У потаенных. Это оборотни, владеющие тайным знанием, — пояснил Вьюн. — Только они и могут обряды всякие творить.

— Предлагаешь обратиться к Когтю? — невесело усмехнулся Дрозд. — Он, наверное, один из них. Кстати, волчара, если жив, мог видеть исковки и сообразить, что к чему. Может, сам меня найдет.

— Почему ты не захотел встретиться с отцом? Неужели он сделал бы тебе что-нибудь? — задала Винка мучивший ее вопрос.

— Не хочу, чтобы князь знал правду. Это его убьет.

— Он уже знает. Или узнает от наместника, — сказал Вьюн.

— Он не поверит окончательно, пока не увидит своими глазами. Так у него остается надежда, что это просто совпадение, что какой-то оборотень похож на его сына, вот и все.

Дрозд сидел, повесив голову и уронив руки меж согнутых коленей. Винка набралась храбрости и погладила его по плечу.

— Бедный Дроздок… Если б ты не пришел вызволять меня…