Девушка встает и уходит.

Двое приятелей предприимчивого похоронщика сидят со скучными лицами и никак не реагируют на его выступление, но третий, который явно постарше и посерьезнее, укоризненно восклицает:

– Дидсбери!

Похоже, он у них главный.

– Ну, мы же должны рекламировать наши услуги.

– Ага, у тебя хорошо получается.

– Она вернется, – уверенно заявляет Дидсбери.

Хотя лично я сомневаюсь. Женщины – существа непреклонные. Если, допустим, женщина решила, что ты никчемный придурок, ты можешь разбиться в лепешку, доказывая обратное, но ее мнение останется неизменным. Ты совершишь невозможное, ты спасешь мир, и все равно ты останешься никчемным придурком, который спас мир.

За другим столиком сидит раздраженная молодая мамаша и пытается игнорировать проблему с гамбургером. Ее сыну лет шесть или семь. Это психованная мать-одиночка, которая встречается с подругой в кафе за обедом. Ей тяжело, она страшно устала. И не только от родительских забот, отнимающих все силы. Она устала вообще, по жизни. От того, что никак не научится делать правильный выбор.

У ребенка спросили, точно ли он хочет есть. Потому что в этом кафе не подают детские порции. После долгого обсуждения меню мальчик выбирает “особый” гамбургер. Это поистине монументальное сооружение, которое подается с гарниром в виде овощного салата.

Ребенок не ест заказанный гамбургер. А гамбургеры, когда остывают, вкуснее не становятся. Ребенок играет с вилкой. Играет с соломинкой для питья. С какой-то электронной игрушкой. Мамаша болтает с подругой и старательно делает вид, что не замечает проблем с гамбургером. Ей хочется отдохнуть, посмеяться с подружкой. Она – хорошая мама. Она заботится о ребенке. Сын попросил гамбургер и получил что хотел. И если сейчас она спросит у сына, почему тот не ест, у них выйдет конфликт, и обед будет испорчен. Она могла бы заставить сына съесть гамбургер. В приказном порядке. Потому что этот несчастный гамбургер – самое дорогое, что есть в меню. И потому что часа через два сын начнет ныть, что ему хочется кушать. Так всегда и бывает: ты все делаешь правильно, но этого мало – от тебя требуют еще и еще.

Я так думаю, она не будет настаивать, чтобы сын съел гамбургер. Потому что лень всегда побеждает.

– Дидсбери, сходи проверь катафалк, – говорит тот похоронщик, который постарше.

– Я ходил в прошлый раз, Джерри. Сходи сам и проверь этот гроб на колесах.

– Я тебе, кажется, говорил: еще раз так обзовешь кадиллак, и ты больше у нас не работаешь.

– Хорошо, хорошо. Стив, сходи посмотри, как там наши похоронные дроги.

Стив внимательно изучает миску с соусом чили, совершенно потерянный и убитый, погруженный в мрачные размышления о безысходности своего безнадежного существования.

– Дидсбери! Я тебя предупреждаю в последний раз…

– Хорошо, хорошо. Ладно, уговорили. Схожу посмотрю, на месте ли наш фургон скорби.

Дидсбери встает и выходит на улицу. Да, это именно тот, кто мне нужен. Белая ворона, паршивая овца. Выждав пару секунд, иду следом за ним. Заворачиваю за угол. Там, в теньке, стоит черный кадиллак. Подступиться к Дидсбери несложно. Но как начать разговор? Тут такой деликатный вопрос…

Я старательно изображаю человека-невидимку, но Дидсбери сразу меня замечает. Он достает сигарету, закуривает и машет мне рукой, мол, иди сюда.

– Классная тачка, скажи! – он по-хозяйски похлопывает по багажнику катафалка.

Я соглашаюсь, что да. Очень классная.

– За ней надо присматривать. Ты, кстати, знаешь, что катафалки – самые угоняемые машины?

– Правда?

– Ага. Молодежь от них тащится. Готы вообще западают, как мухи на плюшку дерьма. Мы ставим самые лучшие противоугонные устройства, но все равно каждый год происходит по два-три угона. Но если хочешь прокатиться, для этого вовсе необязательно умирать или угонять машину. Раз в две недели я приглядываю за небесным такси. Всю субботу и все воскресенье. И если кто-то захочет нанять машину с водителем… ну, для

эффектного появления в гостях или для частной экскурсии интимного свойства… это вообще без проблем.

Похоже, он принимает меня за кладбищенского угонщика.

– Это мой телефон, – он дает мне визитку.

Я улыбаюсь и прячу визитку в карман:

– Спасибо, Дидсбери. Я тебе обязательно позвоню.

Никогда не помогай людям. И я могу объяснить почему. Во-первых, те десять минут, которые ты тратишь на то, чтобы перевести бабушку через дорогу или помочь соседу затащить в дом рояль, можно употребить с большей пользой. Например, для развития своей карьеры. Десять минут там, десять минут здесь – и эти минуты складываются в часы. Преданность – это порок. Если друг попадает в беду, бросай друга в беде. Не трать понапрасну свое драгоценное время. Не давай ценных советов. Не пытайся никого утешать. Не давай денег в долг. Выбирай в друзья тех, кто к чему-то стремится и чего-то достиг. Друзья, которые вечно нуждаются в помощи, будут только помехой.

Если они разберутся со своими проблемами, может быть, ты когда-нибудь возобновишь ваше тесное дружеское общение. Если нет… Что может быть хуже, чем пытаться развеселить человека, у которого умерла жена или который решился покончить с собой? Это нудно и скучно. И к тому же отнимает время. Телевизор – гораздо полезнее, чем вечно плачущиеся друзья. То время, которое ты тратишь на то, чтобы выслушивать их жалобы и нытье, можно потратить и для своей выгоды. Например, подлизаться к кому-нибудь из начальства.