В этих условиях обвинить популярных следователей, не приводя, кстати, сверхубедительных фактов (никого ведь в конце концов пыткам не подвергали), — значит сделать их национальными героями и одновременно дать повод для разговоров, что-де партократы «покрывают своих», в Москве переполошились, как бы их самих не взяли за жабры, вот и прячут концы в воду. Короче, со всех точек зрения результат будет прямо противоположный ожидаемому.

По словам Шахназарова, Горбачев, выслушав возражения, спросил:

— Что ты предлагаешь?

— Я предлагаю, грубо говоря, в это дело не ввязываться, — ответил опытный и осторожный помощник. — Кстати, если уж говорить о законности, политическим властям здесь вообще нечего делать. Надзор за следствием — забота прокуратуры. Вот пусть она и решает, что тут имело место — нарушение профессиональной этики или что похуже. Вдобавок, преследуя этого человека, власти окончательно его озлобят и наживут еще одного серьезного противника.

Однако Горбачев не согласился с доводами Шахназарова, ссылаясь на известные ему факты о том, что следовательская группа под руководством Гдляна творила в Узбекистане жуткие вещи. Был дан сигнал «раскрутить» дело Гдляна и Иванова.

В сложнейшее положение попало тогдашнее руководство Прокуратуры СССР. Еще на этапе формирования новой следственной группы возникли проблемы. Вызванные в Москву работники с мест, которым надлежало участвовать в проверках заявлений граждан, наотрез отказывались работать против Гдляна. Многие заявляли, что Генеральный прокурор Сухарев предвзято относится к народному любимцу и что они не желают восстанавливать против себя общественное мнение. Самых несговорчивых пришлось откомандировать назад.

С большим трудом удалось уговорить десятка полтора следователей, приехавших из глубинки и согласившихся, правда, не без колебаний, приступить к работе.

— Да не против Гдляна возбуждено дело! — объясняли в начальственных кабинетах Прокуратуры Союза, — а по фактам беззакония, сообщенным в заявлениях граждан. Смотрите, какая статистика: почти по каждому второму делу после их рассмотрения суды выносят частные определения о серьезных недостатках, нарушениях и неполноте следствия. Лопаются многие обвинения, дела возвращаются на дополнительное расследование. Вот вам и хваленый Гдлян…

Подчинившиеся дисциплине следователи тяжело вздыхали, обреченно поглядывая на бодрящееся начальство. По узбекскому делу под стражей еще находилось 29 обвиняемых. Само дело составляло несколько сотен увесистых томов. И все это предстояло изучить, освоить в кратчайшие сроки, не приостанавливая сбора доказательств. Против кого все это направлено? Против человека, чье имя на устах миллионов, чей портрет рядом с портретом Ельцина над колышущимися колоннами митингующего Зеленограда.

Попытка руководителя следственной бригады Илюхина допросить Гдляна успехом не увенчалась. Тельман Хоренович проигнорировал телефонную просьбу о встрече. Что делают обычно в таких случаях? Обеспечивают явку принудительно. Однако Гдлян был народным депутатом СССР, и эта мера к нему была неприменима. Илюхину ничего не оставалось делать, как изучать документы, организовывать поездки людей, которых катастрофически не хватало, в Узбекистан. Правда, скоро численность бригады возросла почти до 40 человек.

Сегодня, по прошествии времени, обращает на себя внимание, что уголовное дело по фактам беззакония в отношении гдляновской группы было возбуждено как раз в тот день, когда в Москве открылся I Съезд народных депутатов СССР. Возможно, это случайное совпадение. А может, и нет, учитывая, что на съезде была создана комиссия по расследованию деятельности Гдляна и его команды в Узбекистане.

Между съездовской комиссией и следственной бригадой прокуратуры, занимавшимися одним и тем же делом, сразу начались трения. Ряд членов комиссии ставили вопрос о прекращении следствия до окончания парламентского разбирательства. Прокуратура, однако, в этом споре победила, настояв на продолжении следствия, что вызвало в среде демократически настроенных законодателей удивление — с чего бы это? Прокуратуре вроде выгодно было дождаться заключения парламентской комиссии. А тут такая завидная настойчивость и целеустремленность в скорейшем завершении дела работника своего же ведомства.

В свою очередь, его представители объясняли, что руководствуются исключительно заботой о честном имени прокуратуры и торжестве справедливости. Если допущены ошибки, их надо как можно быстрее исправлять.

К началу 1990 года бригада Прокуратуры СССР пришла к выводу: гдляновская группа проводила расследование с грубым нарушением законности, в результате чего на скамье подсудимых оказались невиновные. Некоторые из них были к тому времени осуждены и отбывали наказание в колониях.

За шесть лет работы в Узбекистане следственная группа Гдляна задержала и вынесла постановления на арест почти 200 человек. 64 из них обвинялись во взяточничестве. Остальные — в основном за хранение ценностей, нажитых преступным путем.

Непосредственно Гдлян и Иванов направили в суды 15 уголовных дел, по которым был осужден 31 человек. Четыре дела суды вернули на дополнительное расследование. Повторно в суды эти дела уже не поступили. Два дела, направленных Гдляном в суд, окончились оправданием арестованных — заместителя министра внутренних дел Узбекистана Кахраманова и директора Каршинского горпромторга Гаипова.

Из 29 содержавшихся под стражей к моменту отстранения Гдляна от ведения следствия осуждены будут лишь 14 человек. Остальных признают невиновными и полностью реабилитируют. Кроме них в отношении еще нескольких лиц, уже осужденных, приговоры будут отменены в кассационном и надзорном порядке. Таким образом, из числа арестованных за взяточничество полностью реабилитируют каждого второго! Что же касается лиц, незаконно задержанных с целью получения от них под принуждением показаний о хранении ценностей людей, арестованных за взятки, то ни одно уголовное дело в их отношении в суд направлено не будет.