Что разбудило Вячеслава, он и не сказал бы. В самом деле, что будит мать, когда ребенок вдруг повернется в своей кроватке не так, как обычно, а в том случае, если младенца что-то беспокоит? Что заставляет встрепенуться задремавшего на посту часового — если, конечно, он успевает проснуться?.. Только одно: подсознательное ощущение, что что-то в окружающем мире изменилось.

Шурави не дернулся, не спросил всполошенно «Что случилось?»… Он только напружинился, да слегка приподнял веки, чтобы блеском глаз не выдать то, что он уже проснулся.

Самойлов проснулся вовремя. Дверь в купе аккуратно, почти бесшумно отъезжала в сторону. В полумраке ночного коридора были видны фигуры.

— Который? — прошелестел оттуда голос.

Другой ответил что-то нечленораздельное.

— Ну а кто же должен это знать? — раздраженно прошипел первый.

В купе тихо вдвинулись, один за другим, трое. Аккуратно, опять без стука или скрипа, прикрыли дверь. Им тесно всем вместе, отметил про себя Вячеслав, и это хорошо. Но их, как ни говори, трое, а с тремя и в тесноте не особенно-то «помахаешься».

— Берем нижнего, — опять донесся шелест.

Все! Нижний — это он, Вячеслав. Это его будут сейчас брать. А значит, последней отсрочки, последнего шанса на то, что пронесет, не осталось.

Надо было действовать.

Шурави мгновенно подобрался, прижал колени к животу и изо всех сил, пружиной, разогнулся, врубив ступнями в живот ближайшего человека. Тот вскрикнул негромко, взмахнув руками, повалился на стоявших за его спиной.

Воспользовавшись мгновенной заминкой, Вячеслав рванул из-под мышки пистолет с глушителем, сбросил «флажок» предохранителя и несколько раз подряд нажал спусковой крючок, целясь в копошащийся перед ним клубок тел.

Кто-то коротко хакнул и со свистом выдохнул — так умирают те, кто получил пулю в сердце. Второй было громко вскрикнул, но тут же захлебнулся булькающими звуками; он так и булькал потом простреленными легкими.

А третий, пытаясь выбраться из-под навалившихся на него, как-то очень жалобно и буднично проскулил:

— Ну хватит, слышишь, не стреляй…

На верхней полке над Самойловым умолкло сопение.

— Что там у нас происходит? — послышался оттуда встревоженный голос.

— Да вот влез кто-то, — отозвался Вячеслав. — Свет включи-ка.

Было слышно, как попутчик повозился, щелкнул тумблером и сверху слабенько заструился свет ночника.

Открывшаяся картина была ужасна. Человека, которого Вячеслав ударил ногами, отбросило назад, от этого он ударился головой об опущенную верхнюю полку и только после этого повалился, со сломанной шеей, на компаньона, который стоял сзади. Они оба и приняли в себя всю порцию пуль, которые всадил в нападавших Вячеслав. И они же повалили своими телами третьего подельщика, который не мог сейчас дотянуться до ручки двери, чтобы рвануть ее в сторону и попытаться выбраться в коридор.

— Дела… — донеслось с верхней полки непонятное. — Наворотили… твою мать!

Вячеслав и в самом деле растерялся. Что ж теперь делать-то? Трупы в купе — от них не избавишься. Да и свидетель наверху…

— Ты только в меня не вздумай пальнуть! — словно услышав его мысли, сказал сосед сверху.

Между тем уцелевший нападавший уселся на полу, со страхом глядя на пистолет в руке Шурави.

— Не стреляй!..

— А что ж нам с тобой делать?

Это сказал не Самойлов. Это произнес сосед сверху.

Так, все ясно, — мгновенно сообразил Вячеслав. Этот парень должен был его контролировать и страховать. Вернее, наоборот: страховать и контролировать. Что ж, в этом есть резон. Хотя об этом нужно будет потом подумать.

В дверь купе резко постучали.

— Что там у вас произошло? — раздался голос.

— Да этот придурок с верхней полки упал, — спокойно отозвался сосед сверху. — Как еще не разбился, херило пьяное…

— Пикнешь — пристрелю! — одними губами прошипел Вячеслав третьему нападавшему.

Тот с нарастающим ужасом переводил глаза с него на ствол пистолета, на человека, лежавшего на верхней полке и которого Шурави видеть не мог, на ручку двери, которая дергалась, но не открывалась…

— Откройте купе! — между тем донеслось из коридора. — Слышите?

И тут сидевший на полу не выдержал. Он вдруг заорал диким голосом, в котором лишь с трудом угадывалась человеческая членораздельная речь.

— Выпустите меня отсюда! — заверещал он. — Они меня убьют!..

Он еще не успел закончить эти слова, когда залпом хлопнули два выстрела — одновременно курки спустили Вячеслав и страховщик. С такого расстояния промахнуться просто невозможно. А тут стреляли мастера…