— Вот именно, пан Войнаровский, я собираюсь использовать против короля оружие, которого не имеет ни один в мире обладатель офицерского патента. Это оружие — моя бывшая чрезвычайная близость к королю и знание того, о чем не может быть осведомлен ни один владелец самой длинной и острой шпаги.

— Близость к сильным мира сего — действительно грозное оружие, с которым не может сравниться никакое другое. А если учесть, что пани говорила о чрезвычайной близости, то сила этого оружия возрастает во много раз. Если, конечно, мы с пани в понятие «чрезвычайная близость» вкладываем одинаковый смысл, — и Войнаровский многозначительно посмотрел на посетительницу.

— Не знаю, какой смысл еще можно вложить в это простейшее понятие, но лично я под «чрезвычайной близостью» подразумеваю одно — я была любовницей... одной из любовниц короля Карла, а несколько дней назад с его легкой руки должна была стать таковой у фельдмаршала Реншильда, — спокойно ответила гостья. — Подобного отношения ко мне я не могу простить даже королю и, как истинная шляхтянка, намерена отомстить ему за свою оскверненную женскую честь, — гордо заявила она.

— Оскверненную честь? — Войнаровский едва смог сдержать улыбку. — Но каким образом она оказалась оскверненной при... при вашей профессии? Тем, что фельдмаршал Реншильд стар и далеко не красавец? Вам, наверное, хотелось стать любовницей кого-либо из любимчиков короля помоложе, таких как генералы Спааре и Лагеркрона, и, случись это, с вашей честью все было бы в порядке?

— Мне плевать на возраст и внешность фельдмаршалов и генералов короля Карла — женщины... моей профессии, как вы изволили выразиться! — выбирают любовников совсем по иным критериям. Моя женская честь осквернена тем, что король вздумал распоряжаться мной, шляхтянкой, как какой-то охотничьей сукой или породистым жеребцом. И этого я ему не прощу. Я не ограничусь тем, что на следующее утро после его предложения перебраться в палатку фельдмаршала Реншильда покинула шведский лагерь, а постараюсь причинить королевской армии наибольший ущерб, на который способна.

— Похвальная мысль, пани. Как вы собираетесь ее осуществить?

— Я была из тех немногих любовниц, оставшихся при короле уже после того, как он раздарил остальных генералам и приближенным. Понимая, что подобной участи не избежать и мне, я решила подготовиться к тому, чтобы сполна рассчитаться с королем за его пренебрежение к себе. Если прежде ни шведская армия, ни разговоры ее генералов не значили для меня ничего, в последние дни я стала проявлять к ним повышенный интерес, и сейчас могу рассказать об этом очень многое.

— Князь Меншиков будет весьма благодарен за ваши сведения, пани. Но у него очень мало времени, и было бы желательно, чтобы с ними вначале ознакомился кто-либо другой. Тот, кто сможет оценить ваши сведения в целом и выделить из них самое важное, достойное внимания их сиятельства.

— Согласна с вами, пан Войнаровский. Если вы готовы быть таким человеком, я готова приступить к рассказу немедленно.

— Я ваш внимательный слушатель, пани.

— Но... — посетительница бросила взгляд на стоявшего рядом с ней подпоручика. — Пан Войнаровский, мои сведения являются конфиденциальными и предназначены лично их сиятельству князю, но отнюдь не первому встречному лейтенанту.

— Господин подпоручик — доверенное лицо князя Меншикова и входит в круг его ближайших друзей.

— Возможно. Тем не менее я сообщу сведения вам, вы передадите их князю, а он пусть делится с ними с кем пожелает, в том числе с этим юным и милым лейтенантом. Надеюсь, вы не будете на меня в обиде за эту маленькую предосторожность, — улыбнулась посетительница подпоручику. — Видите ли, король Карл очень опасается шпионов, и его страх передается окружающим, в первую очередь нам, впечатлительным и пугливым женщинам.

— Пани, я никогда не был любителем чужих секретов, — ответил подпоручик. — Оставляю вас наедине с господином Войнаровским и надеюсь, что мы еще встретимся.

— Буду надеяться на это и я.

Галантно поклонившись посетительнице и весело подмигнув Войнаровскому, подпоручик вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

— Надеюсь, нас никто не подслушивает? — осведомилась гостья, подходя к Войнаровскому и опускаясь в кресло.

— Вижу, вы боитесь шпионов не меньше, чем король Карл, — рассмеялся Войнаровский, беря в руки кубок. — Можете быть спокойны — подпоручик уже во дворе, а его драгунам вход в избу без моего разрешения или вызова запрещен.

— Тогда мы можем начать разговор о деле, с которым я к вам прибыла. Но для начала я хотела бы согреться — на улице слякоть, и я изрядно продрогла. Извольте поухаживать за пани, кавалер.

Взяв со стола чистый кубок, посетительница протянула его Войнаровскому, и тому ничего не оставалось, как его наполнить. Запрокинув голову и прикрыв от удовольствия глаза, гостья мелкими глотками принялась пить вино. Войнаровский не спускал с нее глаз. А ведь эта брошенная королем Карлом любовница чертовски хороша! Мало того что смазлива и ухожена, у нее на редкость соблазнительная фигурка, и она умеет это продемонстрировать. Как дразняще перекатывались в лифе платья ее упругие груди-шары, когда она шла от двери к столу, а как призывно покачивались и манили к себе ее туго обтянутые крутые бедра!