– А где же Людмила Алексеевна прячется? – Человек вытирал ноги и улыбался.

– Мама! К тебе пришли! – позвал Володя.

– Здравствуйте, что-то я вас не припомню. – Мама вышла из кухни, там у неё пеклись пирожки с капустой.

– Майор Титов, собственной персоной. – Человек продолжал улыбаться и протянул навстречу маме букет.

– Какой персоной? – переспросила мама, отодвигаясь от букета.

– Собственной, – смущённо проговорил майор.

Теперь Володя узнал его – это был тот самый майор из милиции, только без бинта на голове.

– Я к вам с неофициальным визитом, так сказать, по-дружески, по-мужски. Очень вы мне симпатичны своей смелостью… – Майор не договорил.

– По-дружески? – переспросила его мама. – По-мужски? Тогда я вам отвечу по-женски. – Она выхватила букет и, привстав на цыпочки, неожиданно хлестнула цветами майора по лицу.

Майор не защищался, не прятал лицо, только чуть пятился.

– Неофициально? – снова переспросила мама. – Вот и я неофициально, – и она снова хлестнула букетом, так что цветы все обломались и осыпались на пол. – Вы меня обманули, выставили перед друзьями в идиотском виде. Сказали, что их отпустите, а сами оставили в камере!

Майор снова попятился назад, он уже был на лестничной площадке, а мама продолжала махать перед ним обломком букета.

– Не виноват я! Да послушайте же! Я с дежурства сменился, – пытался оправдаться он.

– Убирайтесь отсюда вон со своими конфетами!

Мама бросила в него коробку, и шоколадные конфеты посыпались на пол. А майор, продолжая пятиться по лестнице вниз, неожиданно оступился и грохнулся головой о ступени.

– Ну вот, – грустно сказал он, медленно поднимаясь, – зачем же вы мне голову-то всё время бьёте? – Он поднёс пальцы к голове, показал их маме с Володей. Пальцы у него были в крови. – А я ведь к вам пришёл прощения просить.

– Идите в квартиру, – скомандовала мама. – Сейчас я вам сделаю перевязку, а потом составляйте на меня свой акт.

Майор прошёл следом за нею на кухню, сел послушно на табурет и подставил голову.

Мама быстро достала бинт, вату, спирт.

– Придётся немного выстричь волосы.

– Выстригайте, – печально согласился майор. – Хоть наголо стригите. Захочешь вот так поговорить по-человечески, а тебе!

Мама отвечать не стала, только принюхалась.

– Каким-то одеколоном брызгаетесь!

– Естественно, – признался майор, – после бритья.

– Естественно! – передразнила мама. – Запах у него пошлый!

– Не знаю, я им пятнадцать лет освежаюсь, никто не говорил.

Через несколько минут майорский лоб снова пересекала свежая повязка.

– Всё. Можете быть свободным.

– А вы, Людмила Алексеевна, извините, пирожки сами печёте? – спросил майор, продолжая сидеть на кухонном табурете.

– Нет, шеф-повар гостиницы «Москва», – сказала сердито мама.

– А вы, извините, не позволите мне угоститься? – и майор проглотил слюну. – Я как с дежурства сменился, ничего не ел…

– Угощайтесь, – сказала мама, – только учтите, говорить мне с вами не о чем.

Мама подвинула ему пирожки, взяла чайник.

– Вам покрепче или как?

– Покрепче, пожалуйста, если можно, конечно.

В тот момент, когда она понесла чайник над столом, ручка у него оторвалась и чайник грохнулся, к счастью, на пол.

– Теперь чуть не ошпарилась из-за вас!

– Не из-за меня, извините. А из-за ручки чайниковой. Сейчас я вам всё закреплю… Отверточку принесёте?

– У меня сын есть, он и закрепит. Он уже неделю как обещал.

– У сына свои дела, мальчишеские, а тут… по-мужски.

Он поднял чайник, вылил в раковину остатки кипятка, достал отвалившуюся внутри гаечку и быстро всё починил.

– А пирожки у вас очень вкусные. Давно не ел таких тёплых…

Но мама продолжала сурово молчать. А когда он съел второй пирожок, потом третий, запил их чаем, она молча пошла в прихожую. Майор тоже пошёл за ней и встал рядом, глядя, как мама заметает остатки букета.

– Вы позволите, Людмила Алексеевна, пригласить вас с сыном на праздничный вечер?

– На вечер? – переспросила мама. – Вовик, ты слышишь, нас этот человек ещё и на вечер приглашает! В камере будем праздновать или где?

– Ну что вы так со мной! – обиделся майор. – Это вечер смеха. В Доме офицеров. Народные артисты, мастера сатиры и юмора…

– Нет уж, с вами я не пойду. Да и не до смеха мне сейчас… Будьте здоровы!

И милиционер, в который раз печально вздохнув, покинул квартиру. глава четвертая Два года назад, в конце третьего класса, в апреле, шёл Володя из школы, и кто-то сверху его позвал: