Она сложила листок, расстегнула молнию на комбинезоне и спрятала находку в карман.

Уборщица «Корпсерв» уже, наверное, ждет возле кухни с контейнером, наполненным мешками, и недоумевает, где Цзин Ли.

Я не нашла ничего стоящего, сказала она себе. Она проникла в маленькую отдельную ванную. Зажгла свет. Душ, кафельные стены, кафельный пол. Унитаз. Небольшой платяной шкаф с запасным костюмом, несколькими парами обуви и набором выглаженных рубашек и галстуков. Неплохо ему живется, подумала она. Она открыла аптечный шкафчик. Всего один пузырек с таблетками. Бета-ингибиторы. Снимают волнение во время публичных выступлений. Их, наверное, принимает половина управленцев в Нью-Йорке.

Она услышала шаги и выключила свет в кабинете. Выглянула в коридор. Охранник удалялся. На этом этаже вестибюль и лифты располагались в центре, а кабинеты — вокруг них. Кухня была на другом конце этажа, там, куда сейчас направлялся охранник. Но по пути он то тут, то там заглядывал в кабинеты. Впрочем, Цзин Ли знала обходной путь. Она со всех ног бросилась по коридору в противоположную сторону, повернула налево, промчалась по еще одному коридору, опять свернула налево, чтобы, пробежав по другой стороне здания, оказаться у кухни раньше, чем охранник. В последний раз повернула налево и увидела стоящую у кухни сотрудницу «Корпсерв». Вид у нее был озадаченный.

— Скорей! — приказала Цзин Ли.

Она вынула пять мешков с мусором и запрыгнула в контейнер.

— Клади их на меня, скорей!

— Та.

— Кати к грузовому лифту.

Она так и сделала. Цзин Ли слышала, как она нажимает кнопку вызова.

— Здравствуйте, — сказала кому-то уборщица.

— Добрый вечер, — произнес мужской голос, расслабленный, но твердый. — Вы вниз?

— Та.

— Скоро будете сдавать дела, — сказал охранник. — Завтра мы вам всем объясним процедуру.

— Корошо.

Дверцы лифта раздвинулись.

— Ну, спокойной ночи.

Дверцы закрылись. Цзин Ли ждала. Когда лифт достиг нулевого уровня, уборщица выкатила тележку и направилась с ней к передвижному шредеру. Цзин Ли, извиваясь, выбралась из-под мешков и выскочила наружу. Записала ли камера этот звук? Не исключено. Но рев шредера, наверное, все перекрыл.

— Он сказал, что вы будете сдавать дела? — спросила она у женщины.

— Та.

Мексиканка почти не смотрела ей в глаза. Я ее пугаю, поняла Цзин Ли. Она знает про убитых девушек.

— Ты уже про них слышала?

— Та. Вчера они нам сказали.

— Что они сказали?

— Что мы больше не будем работать это здание. Они нас больше не хотеть. Мы пойдем на другую работу. Думаю, что-то такое.

Цзин Ли испытующе посмотрела на женщину. Она сама не слишком понимает, о чем говорит. Просто делает, что ей говорят, и не задается вопросом, почему в «Гудфарм» решили отказаться от услуг «Корпсерв». Но Цзин Ли понимала почему. И теперь она должна сказать Чену, чтобы был осторожен, — если, конечно, компания о нем еще не разузнала.

Она проявила чудеса терпения. Выждала несколько дней, прежде чем заговорить с Томом о произошедшем на вечеринке у Марца; хотя без конца обдумывала случившееся, пытаясь понять, что это означает для Тома. Когда старик начал трясти выпачканными в дерьме пальцами перед лицом Энн, у нее все похолодело внутри; это был холод, имевший отношение к Тому и, разумеется, к Марцу, которого она больше не рассматривала как пациента и вообще как человека, который заслуживает ее врачебного суждения. Собственно говоря, никакого суждения она тогда и не высказала. Он просто выпустил ее руку и подтянул спущенные штаны.

— Я знаю, что у меня, черт побери, проблемы с простатой, — проворчал он.

Она стянула перчатки, выворачивая их наизнанку, и отправила их в мусорную корзину.

— Давайте, — бросила она ему. — Повернитесь, посмотрите на меня. Хватит у вас смелости взглянуть мне в лицо?

Но смелости у него хватило; он развернулся и оказался с ней лицом к лицу.

— У вашего мужа крупные неприятности, леди. Поберегите свое внимание для него. — Он прочистил горло. — Кстати, каково ваше заключение?

Вот задница, подумала Энн. И я ведь в эту самую задницу только что запускала пальцы.

— Мое заключение таково: очевидно, вы боитесь хаоса во всех его проявлениях, на всех уровнях: клеточном, психологическом, межличностном и экзистенциальном.

Марц, опытный боец, лишь кисло улыбнулся в ответ:

— И это все?

— Все, что я могу вам сказать.

Он хмыкнул, по-видимому, раздраженный не только ее поведением, но и собственным; затем вышел из комнаты, оставив дверь приоткрытой. До нее донеслось позвякивание столового серебра, неясный говор гостей. Она села, чтобы собраться с духом. Посмотрела в угловое окно. Великолепный вид: на юге — огни Манхэттена, на западе — Джерси. Здесь так высоко, что видны все мосты и статуя Свободы. За деньги можно купить много неба.