Привстаю, и в эти секунды ясный, дивный образ великого из царей земных стал мало-помалу переходить в туманный призрак, стал исчезать, не двигаясь с места, и исчез; но я не заплакал и вот с той поры реже стали падать из глаз моих слезы при воспоминании о незабвенном царе Русского царства.

Не знаю, – добавил митрополит, обратившись к слушавшим рассказ, – поверите ли вы этому? Но не забывайте, я старик и хотя недостойный, но служитель алтаря Господня, и мне нет никакой надобности говорить ложь или вымысел» («Новое Время», 1893, апрель).

«17 сентября явился я к митрополиту Филарету с обычным докладом о состоянии обители, – рассказывает наместник, архимандрит Антоний (митрополит был в это время в Троице-Сергиевой лавре). – После моего доклада, преосвященный говорит:

– Я ныне видел сон и мне сказано: «Берегись 19-го числа».

На это я заметил ему:

– Владыка святый, разве можно верить сновидениям и искать в них какого-нибудь значения? Как же можно притом обращать внимание на такое неопределенное указание? Девятнадцатых чисел в году бывает двенадцать.

Выслушав это, он с чувством сердечной уверенности сказал мне:

– Не сон я видел, мне явился родитель мой и сказал те слова, я думаю с этого времени каждое 19-е число причащаться Св. Тайн. – Я сказал, что это желание доброе.

Через два дня после сего, 19-го сентября, во вторник на Литургии в домовой церкви он причастился Св. Тайн. В октябре он был в Москве и 19-го числа, в четверг, там причастился Св. Тайн в своей домовой церкви. Вскоре наступил ноябрь, в котором роковое 19-е число приходилось на воскресенье.

Пред тем все время владыка чувствовал себя хорошо и легко, принимал посетителей, ревностно занимался делами, выезжал иногда из дома. На неделе перед 19-м числом принимал он одного из своих почитателей, который при прощании передал ему просьбу одной почтенной дамы, так уважавшей святителя, что она желала бы быть у него и принять его благословение. Владыка сказал: «Пусть приедет, только прежде 19-го числа». Так глубоко засела в нем мысль о 19-м числе.

18 ноября, в субботу, владыка говорит своему келейному иеродиакону Парфению, что завтра он будет служить Литургию в своей домовой церкви, и чтоб все было приготовлено к служению. Старик Парфений, отличавшийся прямотою и откровенностью, решил заметить старцу-митрополиту, что тот утомится от служения и не сможет, пожалуй, служить в Введеньев день *, что лучше бы тогда отслужить. Но владыка заметил ему: «Это не твое дело, скажи, что я завтра служу». Он отслужил Литургию и в тот же день, 19-го числа, скончался» («Простая речь о мудреных вещах», М. Погодин).

Затворник Георгий (Машурин) рассказывает в записке, найденной в его бумагах после смерти, следующий факт.

«Когда все покоилось в мирной тишине в самую глухую ночь, и мать моя почивала на ложе своем, вдруг озарился весь ее покой светом. Отворилась дверь, увеличился свет, явился священник, бывший ее духовником и уже три года почивавший во гробе, и принес в руках своих икону. Тихо он приблизился к одру ее и благословил образом стоявшую в радостном трепете и объятую страхом свою духовную дочь и возвестил ей вожделенные слова сии: «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа. Бог даст тебе сына Георгия. Вот тебе и образ святого великомученика Георгия».

Несказанно обрадованная Божиим благословением, она приложилась к святому образу и, приняв на свои руки, поставила в божницу. Сим видение окончилось».

Дивный сон этот сбылся: от Анны родился сын Георгий. Историю чудного сновидения затворник Георгий оканчивает словами: «Все это я имел счастие слышать от самой родительницы моей» (Из записок затворника Георгия).

Иеромонах Аникита (в миру князь Сергий Шахматов), услышав о болезни своей благочестивой матери, отправился к ней, чтобы проститься и получить благословение на вступление в монашество, но застал ее уже бездыханною.

Горько он плакал о том, что она не успела благословить его. Благочестивая мать не замедлила утешить его своим явлением. Во время легкого сна она явилась к нему со светлым лицом и сказала: «Благословить много, а дозволить можно» (О жизни и трудах иеромонаха Ани-киты).

«Я была еще маленькой девочкой, – рассказывает одна дама, – когда мне случилось быть свидетельницей необыкновенного следующего случая, который до самой смерти сохранился в моей памяти. Однажды вечером, только что я легла в постель, погасив свечи, вдруг вижу, к величайшему моему удивлению, перед камином, не совсем еще погасшим, сидит какой-то священник и греет себе руки. По своему телосложению, наружности и осанке он походил на одного из наших дядей, протоиерея, недалеко жившего от нас. Я тотчас сообщила об этом сестре, которая спала вместе со мною. Она взглянула на камин и увидела то же самое явление, причем в сидевшем также признала нашего дядю.

Невыразимый ужас тогда овладел нами, и мы изо всех сил стали кричать и звать на помощь. Наш отец, спавший в соседней комнате, разбуженный этими отчаянными криками, вскочил с постели и прибежал к нам со свечою в руках. Привидение исчезло. На следующее утро мы получили письмо, из которого узнали, что наш дядюшка протоиерей скончался в тот самый день и час, когда мы его видели» («Петербургский Лист.», 1883).

Накануне праздника Святой Пятидесятницы преосвященный Тульский Димитрий видел сон, что он находится в одесском кафедральном соборе. На архиерейском амвоне стоит архиепископ Одесский Иннокентий, со свитком бумаг. Вручая свиток епископу Димитрию, он сказал: «Отец Димитрий, докончите». Оказалось потом, что архиепископ Иннокентий умер накануне Пятидесятницы и преосвященный Димитрий был назначен преемником ему (Прибавление к «Херсонским епарх. ведом.», 1887).