— Остановите! Я здесь выхожу!

Машинист не слышал. Тогда она отважилась на героический для нее поступок и переползла со второй платформы на первую. Дальше пути не было: перелезть на сам тепловоз не представлялось возможным. Она опять посветила фонариком в окно кабины машиниста. Прошло минут пять: она и мигала, и размахивала фонариком — но все напрасно. Поезд достиг Сморгони. Проезжая железнодорожную станцию, где маячили несколько пассажиров, Наташа помахала им руками. Один из них ее заметил и замер с открытым ртом… Состав пересек Сморгонь и покатил дальше.

Когда Олег закрутил последний болт колеса, Максим как раз закончил общение с Наташей и с нескрываемым раздражением обратился к другу:

— Дим, ну что за произвол? Рацию выключила. Набери ее мобильник.

Дима набрал, и Наташин телефон зазвонил в машине. Его извлекли из-под сиденья и положили в кармашек водительской двери.

— Что за дура, телефон забыла, рацию выключила, — не унимался Максим.

— Успокойся, Макс. Неизвестно, сколько мы еще проторчим на лесопилке. Уверен, она нас не задержит.

Дима сел за руль, выкрутил его в сторону дороги и притопил газ. На выезде из деревни на их экипаж наскочил невесть откуда взявшийся — разве что с луны свалился — патруль ГАИ. Дима неохотно остановил машину и опустил стекло.

Старший прапорщик автомобильной инспекции отдал честь и попросил документы. Дима выудил свои водительские права из кармана кителя и вручил патрульному.

— И все, что ли? А на машину документы где?

С заднего сиденья раздался ерничающий голос Максима:

— Бегут по рельсам к лесопилке.

Старший прапорщик частично не расслышал, а то, что расслышал, не понял:

— Что он говорит? — спросил он у Димы.

Дима достал свое удостоверение капитана милиции и протянул прапорщику со словами:

— Он сказал, что когда вне населенного пункта в темное время суток останавливаете транспортное средство, проблесковые маячки нужно включать, а не жезлом махать.

Прапорщик помедлил, потом молча вернул документы и отошел к своей патрульной девятке. Когда БМВ скрылась из вида, он, состроив презрительную мину, сказал напарнику:

— Столичные засранцы… нажрались и ездят без документов…

До лесопилки доехали за три минуты — указатель на нее был прямо на трассе. Никого не удивило, что Наташи еще нет. Огорчило другое: здесь уже были и Фольцваген «Котов», и черный Опель Монтерей «Отморозков», и джип команды «Р&Б». По лесопилке и прилегающим к ней двум складам, мельтешили, словно светлячки, участники с фонариками самых разных принципов свечения. Ребята вышли из машины.

— «Отморозки» тут уже давно… — прикинул Олег.

— Да, но код до сих пор не нашли. Аня, свяжись со штабом, узнай, когда первая подсказка.

— Мы ее получим только через час, — вскоре проинформировала Аня.

— Да-а… — протянул Максим. — Я вот что думаю. Территория большая, так что код, скорее всего, надо искать в совершенно неожиданном месте. Дав не любит создавать уровни на «тупо поиск»…

— Ну да, а на заводе в Жодино? Помнишь, мы там три часа прокопошились… — напомнила Аня.

— Там интересно было, «риал индастриал». Я бы тоже забацал там такой уровень, чтобы народ побегал подольше. А здесь чего? Если даже тупо осматривать и саму лесопилку, и ангары, на это уйдет несколько часов.

— Так, а что тогда делать, если не искать код? — выразил недоумение Олег.

— Искать мы будем, просто я предлагаю проверять самые невероятные версии. Например, вернуться к указателю на лесопилку, поискать код на нем. Кодом может быть название организации, которая пилит тут доски. Со сторожем нужно потрепаться, видно же, что уровень согласован с владельцами, — Максим кивнул на сторожа, который молча стоял около своей будки и внимательно наблюдал за происходящим.

— Макс, а с Наташей как? — спросил Дима.

— А никак, — Максим пренебрежительно хмыкнул, — вон рельсы отсюда видны, значит, лесопилку она не пропустит. Надеюсь, хватит мозгов включить рацию и сказать, что нашлась. Никуда не денется. Или что ты предлагаешь?

— Давай я пойду ей навстречу, — неуверенно предложил Дима.

— На какую встречу, Дим? А играть ты собираешься?

— Собираюсь, разумеется, просто я волнуюсь за нее.

— Я про это и говорю: за что ты больше волнуешься — за наш результат или за свою девчонку?

Дима сдался. Сознаться, что девочка волнует его сейчас больше, чем игра, значило бы сильно обидеть Максима. А обижать друга было совершенно не за что.