Эрик слегка сдвинулся, заслонив спиной обзор. Ни рука на его плече, ни нашептываемые предупреждения даже не замедлили его действий.

Соль, однако, сделала это.

Я бы и не поняла, что было брошено в лицо Эрика, если бы часть этого не попала на меня. Гранулы обожгли мои глаза, как дьявольский огонь.

Эрик издал звук, который был наполовину рычанием, наполовину криком, и оттолкнул меня так жестко, что мои лопатки оцарапали кирпичную стену.

Он повернулся кругом, и второй мужчина выстрелил в него.

Прямо в голову.

Звук выстрела был смягчен глушителем, но, я думаю, все же отразился от стен и отдался эхом вниз по аллее. Напрягшись в ожидании брызг крови, я зажмурила глаза.

Ничего не произошло.

Когда я снова их открыла, я была одна.

Никакого Эрика, никакого незнакомца, никакой крови. Что за черт?

Я шагнула на улицу. Никто, казалось, не слышал выстрела, а если и слышал, то не проявил интереса, продолжая свой путь с типичной для коренных жителей Нью-Йорка апатией зомби. Туристы были очень заняты, глядя вверх, то ли ослепленные неоном, то ли пробуя найти путь к своим гостиницам по небоскребам – методу, подобному ориентированию по звездам в местах, где эти звезды видны.

Я чувствовала адреналиновое головокружение, которое сбивало с толку и пугало, поэтому я забрела обратно в переулок и там увидела его.

Только тень, полоска тьмы на свету, поскольку он уже выходил на улицу. Я побежала не раздумывая. Если он исчезнет в толпе, что мне делать? Как бы я доказала хоть что-нибудь, что случилось сегодня вечером? Я не знаю, почему думала, что должна что-то доказывать.

Не успела я выбежать из переулка, как кто-то схватил меня за талию. Сила моего поступательного движения и внезапное его прекращение дернули меня столь сильно, мои ноги оторвались от земли. Сдавленный звук застыл в моем горле, но у меня не было воздуха, чтобы кричать.

А даже если бы и был, это не имело значения, так как он зажал мой рот ладонью и потащил назад. Не видать мне удачи этим вечером.

– Почему Вы преследуете меня? – спросил он.

– Почему Вы так думаете?

Мои губы шевелились, но слова были невнятны. Его сильное тело, вжавшееся в меня, напряглось.

– Если я уберу руку, Вы обещаете не кричать?

Поскольку крик пока не сделал бы для меня ничего хорошего, я кивнула, и рука была убрана.

– Вы стреляли моему знакомому в голову!

– Какому знакомому?

Я моргнула.

– Парень в переулке.

– Какой парень?

– Эрик Ливентол. Стройный, белокурый, красивый.

Он фыркнул.

– Что это означает?

Он не потрудился ответить, продолжая удерживать меня в воздухе так, что мои ступни болтались около его коленей. Он был такой высокий, широкоплечий, сильный, что я чувствовала себя беспомощной. Но вместо того, чтобы лишиться присутствия духа, я ощутила нечто сродни раздражению.

– Вы думаете?

Я дернула ногами, едва чиркнувшими ему по голени, и он опустил меня на ноги, но продолжал держать руку вокруг моей талии. Я не могла ни разглядеть его, ни убежать.

– Не было никакого мужчины, – сказал он.

– Конечно, был. Он купил мне выпивку. Он, он...

Я провела языком по губам, ощутила рубец, где мои зубы поранили кожу, когда Эрик поцеловал меня. Я не была сумасшедшей.

А этот парень был.

– Отпустите меня, – заявила я.

Удивительно, но он подчинился, я отбежала от него на недосягаемое расстояние и повернулась.

Моей первой мыслью было: какая жалость. Он слишком великолепен, чтобы быть вменяемым. Как будто красота и сумасшествие были взаимно исключаемы.

Настолько темный, насколько Эрик был светлым, крупный, не в пример изящному Эрику, этот мужчина был большим, сильным, волосы лежали в беспорядке, на лице темнела, по меньшей мере, двухдневная щетина. В одежде, по-видимому, много раз спали, хотя даже до этого она была далека от новизны.

Его синяя рубашка выцвела в почти белую от многократных стирок. В расстегнутый ворот я увидела контуры татуировки, хотя не могла сказать точно, что это было. Джинсы также были древними, ботинки изношенными и пыльными, а черная кожаная куртка – просто реликвией.

Его глаза были так же темны, как мои, но его ресницы были длиннее. Разве это не существенно? Высокие скулы, красивой формы нос. Я не была уверена, но мне показалось, что я видела блеск серьги. Никаких причуд или излишеств, просто яркая серебряная пуссета, вдетая в мочку уха.

Он был настолько непохож ни на кого, с кем я когда-либо сталкивалась – экзотический и дикий – мне пришлось напомнить себе: он только что хладнокровно убил моего знакомого. Но вот только...

Где была кровь?