— Садитесь за стол, — пригласил Вальдрен. — А ты, Эврар, иди поиграй на улицу.

Во что может играть этот верзила? — подумал Луи, глядя вслед удалявшемуся сыну Вальдрена. Давить прохожих? Гигант опустил голову — видимо, чтобы не стукнуться о дверную притолоку и облегчить нагрузку на плечи. Закрывая за собой дверь, он не рассчитал силы, и от ее стука дом заходил ходуном.

— Что вам нужно? — продолжил расспросы бывший монах. Луи колебался. Нисрон сказал, что он может доверять монаху — но до какой степени?

— Мне нужно войти в банду подручных Вандома. И очень быстро.

Вальдрен задумчиво посмотрел на него.

— Чтобы шпионить за ними? — наконец спросил он.

Луи осторожно кивнул.

— Знаете, для меня и Вандом и Мазарини одинаково неприемлемы, я не поддерживаю ни одну из сторон, ибо для нас, бедняков, оба одинаково вредны. И я помогу вам только потому, что я кое-чем обязан Нисрону. Когда меня выгнали из монастыря, он единственный пришел мне на помощь: дал мне денег и ни разу ни в чем не упрекнул. Он окрестил Эврара и дал отпущение моей подруге, когда Церковь отреклась от меня… Я его вечный должник и поэтому помогу вам… Но это будет нелегко, а главное, очень опасно для вас.

И, погрузившись в размышления, он закрыл глаза:

— Ждите меня здесь. Мне надо поговорить с друзьями.

Он вышел, оставив дверь открытой. Луи не знал, что делать. Не выдаст ли его монах-расстрига? Усевшись на шаткую скамью, он стал смотреть на улицу. Напротив двери на корточках сидел Эврар и забавлялся тем, что крошил пальцами камешки. Несколько зевак смотрели на него и никак не могли понять, то ли им засмеяться, то ли испугаться и отойти подальше. Прошло не менее двух часов. Эврар раскрошил все свои камешки и теперь сидел с отсутствующим взором.

В конце концов Луи задремал и очнулся, когда в комнату вошел Вальдрен в сопровождении незнакомца с угрюмым и наглым взглядом висельника, прыщавое лицо пришедшего пересекали глубокие шрамы, одежда висела клочьями.

— Вот друг моего брата, — объяснил монах, представляя своему гостю Луи. — Как я тебе уже говорил, он прибыл из Буржа, где за его голову назначена награда. В Париже он никого не знает, и я подумал, что в твоей шайке он смог бы найти себе подходящее занятие.

— Посмотрим, — задумчиво, без всякой радости произнес разбойник, — хотя, конечно, раз ты его рекомендуешь…

Каналья явно был не в восторге. Повернувшись к Луи, он злобно бросил:

— Эй, ты! Давай за мной.

И он направился к двери, а Луи за ним.

До самой улицы Сент-Оноре бандит шел впереди, ни разу не обернувшись к Луи. Неожиданно он остановился, а когда нотариус едва не налетел на него, резко спросил:

— Что ты натворил в Бурже, если они хотят тебя зацапать?

— Пришлось задушить стражника, — признался Фронсак. — Он застал меня в доме… я там немножко поработал ножиком и слегка подпалил пятки хозяину, чтобы узнать, где лежат его денежки. А тут вдруг появился этот стражник…

Луи уже перестал удивляться открывшейся в нем способности врать и сочинять невероятные истории.

Отдавая дань столь выдающимся способностям, проводник улыбнулся, обнажив гнилые зубы, а потом дружески похлопал Луи по плечу:

— Эшафоту нужны такие люди, как ты. Ты придешься ко двору.

Что это еще за история с эшафотом, с ужасом подумал Луи. Наверное, не стоило мне так врать… А вдруг он из полиции…

— Сейчас у нас особенно много работы, — пояснил его спутник; после рассказа Луи он, похоже, проникся к нему симпатией. — Мы ищем одного типа, который ухитрился от нас ускользнуть. Но мы его поймаем, нам раздали его портрет. А у меня этот портрет вот где! — И указательным пальцем он постучал по голове с грязными, прилипшими к ней волосами. — Если я увижу его — он труп! Впрочем, Эшафот сам тебе все объяснит.

— Хм… Почему эшафот? Нас же еще не поймали…

Висельник с интересом посмотрел на него и расхохотался:

— Ха! Ха! Ха! Эшафот? Конечно Эшафот! Да ведь ты ничего здесь не знаешь! Так зовут нашего главаря. Вот увидишь, он тебе понравится. Он гораздо лучше того, кто был у нас прежде. Того звали Перекрестком. Но Перекресток редко сам ходил на дело. А Эшафот всегда впереди, когда есть чего пограбить. Но прежде чем очистить карманы, он любит хорошенько поиздеваться над своей жертвой. Тут как-то вскрыли мы одну халупу, так всех и… — И он выразительно провел рукой по горлу. — А Эшафот лично занимался детьми, он их обожает!

И негодяй засмеялся мерзким, каким-то квохчущим смехом; отсмеявшись, он посерьезнел и гордо произнес:

— Но будь осторожен! Мы здесь на военном положении. И подчиняемся приказам. Эшафот получает инструкции сверху.

На лице Луи отразилось сомнение, изрядно обидевшее его нового приятеля.

— Вот увидишь! Нами руководят настоящие дворяне, а Эшафот пообещал нам, что, как только наш начальник сядет на место Мазарини, мы все станем маркизами. А что, почему бы мне не стать маркизом или хотя бы шевалье?