Мурфи возбужденно схватил канадца за отворот пиджака.

— Кто еще знает об этом, а-а?

— Об этом знает вся Америка, Тэд, — вставил Мортон и вытащил из кармана смятую газету. Он развернул ее. Это была «Нью-Йорк геральд трибюн».

Мортон прочитал вслух заголовки и затем протянул газету Мурфи. Пилот поднес ее очень близко к стеклам очков, прочитал каждую сантиметровую букву в отдельности.

— Послушайте, Тэд, вы здесь не в безопасности. За всей этой историей стоит доминиканское правительство. Вы единственный свидетель, который мог бы это доказать. Вы привезли сюда Галиндеса. Если это обнаружится, произойдет международный политический скандал. Трухильо не может позволить себе этого, то есть будет стремиться к тому, чтобы заставить вас молчать. Вы должны сейчас же возвратиться в Америку. Езжайте со мной! Мы вылетим завтра же, пока дело не привлекло к себе еще большего круга людей.

Мортон говорил тоном ангела. Летчик, казалось, едва слушал его. Он не отрываясь смотрел на газету и внезапно сказал с ужасом:

— Кража человека? За кражу человека полагается газовая камера. Они казнят меня.

Он опустил газету, уставился в пустоту. Под толстыми стеклами очков зрачки широко раскрытых глаз казались чудовищно мертвыми.

Куртис взял из его рук газету.

— Но вы не совершили кражи человека, Тэд. Вы же совсем не знали, кто был в машине.

Тэд Мурфи все еще неподвижно стоял между двумя агентами.

— Предоставьте себя в распоряжение Верховной федеральной прокуратуры в качестве свидетеля обвинения, Тэд, — снова обратился к нему Мортон. — Как свидетель обвинения вы избежите уголовного преследования. Это записано в кодексе. Но другие, настоящие преступники попадут в газовую камеру, Тэд. Не раздумывайте, у вас нет другого выхода. Здесь вас устранят, как других, тех, кто знал о подобных преступлениях. Ведь все семейство Трухильо — это синдикат убийц! На его совести около двухсот пятидесяти убийств.

Казалось, Тэд Мурфи очнулся от беспамятства.

— Но они обещали мне работу в «Компаниа Доминикана де Ависьон». Я должен стать вторым пилотом в экипаже ла Маса. Как же они могут убить меня?

Мортон едва не терял самообладания. Собрав все силы, он заставил себя сохранять спокойствие.

— Тэд, поймите, вы замешаны в афере, которая, если станет известна ее закулисная сторона, вызовет международный скандал. Но Трухильо попытается всеми средствами воспрепятствовать этому. Причем вы испытаете на себе быстрейшее из этих средств.

Теперь Тэд Мурфи смотрел на Мортона так, как смотрит отец на несовершеннолетнего сына, когда тот рассказывает ему какую-нибудь детскую абсурдную историю из школьной жизни.

— Вы что, не понимаете этого, Тэд? Вы подвергнете свою жизнь крайней опасности, если сразу же не покинете эту страну.

Тэд снисходительно кивнул, дружелюбно улыбнулся, взял со стойки свой стакан, выпил его и поставил назад. Потом он неожиданно протянул руку Мортону. Мгновение казалось, что он хочет поблагодарить за доброжелательный совет, но тут же резко обернулся к Куртису, протянул ему руку, сказав при этом:

— До свидания, мистер Куртис. Насколько мне приятно было встретить вас, настолько же мало мне нравится ваш друг. Он слишком много болтает.

Молча и не заплатив за выпивку, Тэд Мурфи покинул помещение бара.

Норман Куртис первый нашел выход из осложнившегося положения.

— Тогда мы попытаемся действовать через ла Маса. Если Мурфи станет вторым пилотом в его экипаже, ла Маса должен будет похитить его и отвезти в Штаты.

— Не забывай, что ла Маса хочет свести личные счеты лишь с Рафаэлем.

— Он не очень будет расстроен, если сможет отомстить всему семейству Трухильо. Мы разъясним ла Маса обстоятельства дела и попытаемся убедить предоставить себя в распоряжение американских властей в качестве свидетеля обвинения. Тогда Мурфи попадет на скамью подсудимых за пособничество в краже человека. Да, так будет даже лучше!

— Лучше! Я нахожу все это невероятно комичным, — внезапно взорвался Мортон и начал смеяться, как будто Куртис только что сказал самую смешную в мире остроту. — Не странно ли? Мы хотим уничтожить синдикат убийц, крупнейший синдикат убийц и вдобавок еще такой, который признан половиной мира официальным правительством страны. И мы хотим покончить с этим?! Разве это не смешно? Мы, маленькие люди? Смешно, просто смешно.