Объединение МЕНАТЕП зарегистрировано в исполкоме Моссовета 14 мая 1990 года. Уставный фонд – двести тысяч рублей. В объединение вошли: Центр межотраслевых научно-технических программ (ЦМНТП), Коммерческий инновационный банк научно-технического прогресса и ряд научно-производственных кооперативов.

Объем капиталов банков, созданных при участии МЕНАТЕПа, составил на осень 1990 года свыше одного миллиарда рублей, годовой объем их операций – три миллиарда девятьсот миллионов рублей.

Генеральный директор объединения, директор по планированию – Михаил Ходорковский, 27 лет. Ранее работал в МХТИ, химик по образованию.

Начало деятельности объединения относится к 1986 году. Прообразом МЕНАТЕПа был созданный по инициативе ГКНТ Центр межотраслевых научно-технических программ (ЦМНТП), функционировавший в системе НТТМ.

В конце 1987 года было создано государственно-кооперативное объединение МЕНАТЕП, оборот которого составил восемнадцать миллионов рублей в год. Для финансирования собственных программ МЕНАТЕПОМ, ЦМНТП, рядом научно-технических кооперативов и Фрунзенским отделением Жилсоцбанка СССР в декабре 1988 года был создан Коммерческий инновационный банк научно-технического прогресса (КИБНТП) с минимальным уставным фондом пять миллионов рублей».

(«Коммерсант», № 42,22-29 октября 1990 г.)

* * *

«Одно время на экране телевизора, сразу после программы «Время», появлялся загадочный молодой человек и, помолчав с минуту, обещал сказать все, что он «думает по этому поводу». Говорят, что это – известный московский миллионер. Так ли это?

А Вербицкая, Псков

Как нам рассказали в телекомпании «Останкино», по сей день, туда приходят письма от поклонниц «загадочного молодого человека» с фотографиями... Для них нам сообщили, что он вовсе не миллионер, а простой дизайнер Иван Чувилев; ему 27 лет, он женат и имеет маленького сына, а на телеэкран попал, в общем-то, случайно.

Как уверяет директор агентства «Метапресс» В. Чулков, для задуманного рекламного ролика нужен был фотогеничный молодой человек. Случайно во время обсуждения в комнату заглянул Чувилев... и стал жутко популярен.

Кстати, этот самый ролик с загадочным Ваней агентство, как выяснилось, запустило в эфир за свои деньги на свой страх и риск, не зная еще, кого будет рекламировать. А потом, когда любопытство телезрителей достигло пика, объявило конкурс среди клиентов. САМЫМ БОГАТЫМ ОКАЗАЛСЯ МЕНАТЕП. Поэтому последними словами Вани на телеэкране стали: «Покупайте акции...»

(«Аргументы и факты», № 3,1992 г.)

После выступления в телепрограмме «Взгляд» одного из нас, председателя Совета директоров МЕНАТЕПа, буквально засыпали письмами: «Где готовят на миллионеров?» Получив первое письмо, мы решили, что нас разыгрывает кто-то очень остроумный. Но вот второе, сотое, тысячное... Оказывается, нет на одной шестой суши уголка, где бы не думали, что миллионер – это профессия. По зрелому размышлению мы пришли к выводу, что, вероятно, авторы писем не так уж далеки от истины: в самом деле, что в наши дни за бизнесмен, если у него нет миллиона? Действительно, слова «бизнесмен», «миллионер» смело можно отнести к синонимам.

Где готовят на миллионеров? Всюду и нигде. Бизнесмен – это, прежде всего, специфический склад ума и характера, это – талант. Бизнес можно – и нужно! – изучать, но научить бизнесу немыслимо. Как из миллиона пишущих едва-едва один становится писателем, так и из огромного числа желающих считанные единицы становятся бизнесменами. Напрасно, на наш взгляд, в применении к бизнесменам не пользуются такими определениями, как «гений». Г. Форд гениален не меньше, чем У. Шекспир или Л. Толстой.

Капитализм к расцвету привели именно гении предпринимательства, для которых родная стихия – капитализм. Партпропагандисты много сил затратили на то, чтобы его опорочить. Атаки на капитализм росли по мере того, как увеличивалось отставание от него социалистического лагеря.

Привычка считать деньги в чужом кармане помогла нашим идеологам навязывать искаженное представление о так называемом народном капитализме. Суть его в том, что в ФРГ в свое время выпустили так называемые «народные акции» стоимостью пять марок, держателям платился пятипроцентный дивиденд, чуть больше банковского процента. В СССР это преподносилось так: новая, еще более замаскированная форма грабежа народа. Дескать, о чем может идти речь, если Крупп имея около миллиарда акций, забирает себе львиную долю прибыли. Замалчивались две детали: Крупп рисковал, вкладывая в производство свой капитал; приобретение акций было выгодно всем, в том числе и бедняку. Он ощущал себя владельцем не только акций, но и всего предприятия, а это – огромный психологический выигрыш. (Кстати, мы на каждого держателя акций МЕНАТЕПа смотрим – и они знают это – как на одного из хозяев МЕНАТЕПа. Мы подотчетны им в своей деятельности. Если мы пойдем не в ту сторону, они вправе поставить вопрос о нашем соответствии)

По этому же пути пошел в конце пятидесятых годов и Форд. Тем из рабочих, кто не стал членом левого профсоюза и не участвовал в забастовках, он предоставил право раз в год приобретать по пять акций автогиганта по номинальной стоимости. Этим он повысил производительность труда (пошла работа и на себя), улучшил моральный климат, снял возможность нежелательных эксцессов: автогигант стал собственностью не только Форда, но и рабочих.

Человек, превративший вложенный доллар в миллиард, конгениален. Есть ли гении среди нынешних советских бизнесменов? Вполне возможно. История покажет, у нее мерка сверхточная – цифровая.