— Значит, если открыть две двери одновременно…

— А может так ударить, что ты откусишь свой неугомонный язык! — быстро нашлась Беллани.

В ответ Морик наклонился, легонько прикусил ее ухо и лизнул, отчего женщина негромко застонала.

— Тогда расскажи все, что я хочу знать, и мой язык останется цел, — прошептал Морик.

Беллани засмеялась и немного отодвинулась.

— Дело вовсе не в тебе, — сказала она, — а в этом вонючем дворфе. В последнее время, кажется, все связано с ним.

Морик откинулся, опершись на локти.

— А он настырный, — заметил он.

— Тогда убей его.

Морик скептически усмехнулся.

— Тогда я сама убью его. Или попрошу кого-нибудь из сверхмагов. Валиндра… да она ненавидит любое уродство, а дворфов ненавидит больше всего. Мы покончим с этим красавчиком.

Лицо Морика вдруг стало таким серьезным, что Беллани даже не посмеялась над собственной шуткой, а притихла и пристально взглянула в его глаза.

— Проблема совсем не в дворфе, — пояснил Морик. — Хотя, как я слышал, в бою ему нет равных.

— Держу пари, это, всего лишь бахвальство, — , возразила Беллани. — Разве он кого-нибудь убил с тех пор, как появился в Лускане?

И снова серьезный взгляд Морика заставил ее умолкнуть,

— Мне известно, кому он служит, — сказал он. — Известно и то, что его бы не наняли, если бы его опыт и мастерство не соответствовали громкой репутации. Я тебя предупреждаю, потому что опасаюсь за тебя. Дворфа и его хозяина не так легко одолеть, ему нельзя угрожать, и его нельзя игнорировать.

— Похоже, что мне и впрямь придется поговорить с Валиндрой, — сказала Беллани.

— Если ты вымолвишь хоть слово, меня тут же убьют. И тебя тоже.

— Тогда и Валиндру тоже, если верно твое предположение, от которого кровь стынет в жилах. Ты действительно веришь, что верховные капитаны все вместе или по отдельности — не просто источник раздражения для Главной Башни?

— Верховные капитаны здесь совершенно ни при чем, — заверил ее Морик.

— Но дворфа видели с сыном Ретнора.

Морик снова покачал головой.

— Тогда кто это? — настойчиво спросила Беллани. — Кто эти таинственные главари и зачем им нужна информация обо всем, что касается Башни? Если они представляют опасность, почему я должна отвечать на вопросы?

— Я думаю, они охотятся за врагом внутри Башни, — спокойно ответил Морик, — Но не являются врагами самой Башни, если ты понимаешь, о чем я толкую.

— А вдруг этот враг — я?

— Нет, — заверил ее Морик. — К счастью, мы с тобой вместе. — С этими словами он опять потянулся к Беллани и ласково прикусил ее ушко. — Если только до этого дойдет, я обязательно тебя предупрежу.

— Тогда это враги моих друзей, — сказала женщина и оттолкнула его, и на этот раз в ее движении не было и намека на игру.

— У тебя в Главной Башне не слишком много друзей, — заметил Морик. — Иначе ты не приходился бы сюда так часто.

— Возможно, здесь я просто чувствую себя главной.

— По отношению ко мне? — с преувеличенным негодованием спросил Морик. — Так, значит, я для тебя всего лишь объект удовлетворения похоти?

— И проситель.

Морик кивнул и недвусмысленно усмехнулся.

— Но ты еще не объяснил, почему я должна тебе помогать, — настаивала Беллани. — Разве что заверил меня в своей скорой смерти.

— Ты ранишь меня каждым своим словом.

— Это талант. А теперь отвечай.

— Потому что Главная Башня не набирает со стороны других рекрутов, кроме прислужников, — сказал Морик. — Подумай об этом. Ты провела там почти десять лет, но все еще находишься на низшей ступени в их иерархии.

— Маги остаются на службе долгие годы. Мы должны быть терпеливыми, иначе не были бы магами.

— Верно, но тот, кто приходит, имея доставшееся по наследству могущество или имя — Дорнегал из Врат Бальдура или Раурим из Мирабара, — заполняют все вакансии, освободившиеся в высших эшелонах власти. А если в Главной Башне вдруг откроется много вакансий…

Беллани саркастически усмехнулась, но не смогла скрыть блеск заинтересованности, мелькнувший В ее темных глазах.

— Кроме того, ты помогаешь мне еще и потому, что мне известна правда о Монтегю Гейле, который погиб не в результате несчастного случая при алхимических опытах.

Беллани прищурилась.

— Наверное, мне надо было избавиться от единственного свидетеля, — сказала она, но настоящей угрозы в ее голосе не было.

Их с Мориком связывало многое — в основном любовные свидания, и, как бы они ни отрицали, оба в душе сознавали, что любят друг друга.