– А именно?

– Возраст.- Фаина-Фенька вольготно уселась в не первой свежести кресло. Я остался стоять: окружающий интерьер смотрелся не настолько правдоподобным, чтобы можно было позволить себе войти с ним в непосредственный контакт.- Тебе далеко не двадцать лет, почтенный наставник. Ты и тогда, в племени вибути, был далеко не молод. А теперь еще прибавь к этому возрасту то время, на которое ты перенесся в будущее…

– Я понял. Насчет возраста я никогда не обольщался. Но, согласись, детка, выгляжу я бодренько. Иначе как бы меня приняли в ряды Доноров? Пропустили в твой дворец?

– Слабеет бдительность на местах,- развела руками Фаина-Фенька.- Ладно. Все виновные будут наказаны. За недогляд.

– А ты их лучше помилуй,- посоветовал я.- Все-таки они к тебе пропустили не кого-нибудь, а твоего истинного наставника и воспитателя.

– Логично,- постукивая пальчиками по лопнувшей обивке кресла, кивнула Фаина-Фенька.

Мы несколько секунд помолчали, наполняя это молчание чем-то очень глубокомысленным. Будь мы ковбоями, мы бы наполняли это молчание многозначительным щелканьем взводимых курков. Будь мы самураями, это молчание полнилось бы шелково-стальным шелестом стремительно вынимаемых из ножен мечей… Но нам не повезло с ролями. Не было в этих ролях ничего ковбойского, самурайского и вообще благородного. И я сказал, грубо ломая хрупкую тишину:

– А каково второе условие?

– Что?
– не сразу поняла Фаина-Фенька.

– Ты сказала, что я не соответствую статусу Донора Долга по двум параметрам или условиям. Первое - возраст. А второе?

– Ах, ты об этом… Нет ничего проще. Девственность.

– М-м?

– Ничего непонятного. Физиологическая девственность и моральное целомудрие - вот необходимые параметры Доноров Долга.

Меня аж закоротило от удивления.

– И что, в твоей Уральской республике нашлось целых пятьдесят девственниц и девственников?!

– Сорок восемь,- поправила меня Фенька.- Нашлось. Их проверили на… соответствие, и теперь они исполняют свой Долг.

Я улыбнулся со стиснутыми зубами:

– А вот здесь мне нужны подробности, дорогая госпожа президентша.

– Только после обеда, наставник. Сейчас ты голоден и раздражен. А насытишься, и станешь смотреть на мир более милостивыми глазами.

– Милостивыми?

– Да. И никак иначе.

Дверь президентского кабинета отворилась. Я ожидал нового появления девушки-фуксии, но вместо нее нарисовалась девица, манерами и видом более походившая на мексиканский кактус. Я так понял, что эта красотка - из личной охраны госпожи президентши.

– Обед готов, Ваша Милость,- бойко отрапортовала кактусоподобная девица.

– Идем, Верзила,- сказала мне с милой улыбкой Государственная Девственница.- У меня отлично готовят. Тебе понравится.

Трапезная госпожи президентши не отличалась изысканностью интерьера. Помпезностью - может быть. И прямо-таки болезненной страстью к тропической флоре.

– Пальмы настоящие?
– на всякий случай пошутил я.

– Разумеется,- отрезала Государственная Девственница.- Растут благодаря моей милости и неусыпным заботам штатных садовников. А чем тебе не нравятся пальмы?

– Слишком много с ними связано воспоминаний…

– Я не человек,- улыбнулась Государственная Девственница.- Поэтому своими воспоминаниями распоряжаюсь, как хочу. И, если надо, держу их на крепкой привязи. Прошу, располагайся.

Я огляделся и испытал мощный приступ дежа вю. Что-то было в этой комнате такое… Что-то… Похожее, словно… Словно, когда-то она приснилась тебе во сне и осталась в уголке сознания, как оторвавшаяся от рубашки пуговица закатывается в недра платяного шкафа…

Стены комнаты (там, где их не загораживали пальмы) были выкрашены в насыщенный терракотовый цвет и увешаны экзотическими масками всяких размеров и расцветок. В одной из масок я узнал богиню Ар - слишком похожи были клыки… А еще у стен стояли чучела леопардов, львов и даже крокодилов. У большого панорамного окна, сейчас занавешенного легкой и светлой как кисея тканью, размещался стол, накрытый к обеду…

– Прошу,- повторила свой приглашающий жест Государственная Девственница и сама подошла к столу. Села, не дожидаясь меня, и сказала капризно-детским голоском: - Верзила, долго мне тебя дожидаться? Я есть хочу!

Я сел за стол, словно в трансе. И смотрел на свою визави во все глаза. Потому что она - видимо, для того, чтоб добить меня окончательно,- менялась. Медленно, постепенно и со вкусом она превращалась из взрослой светлокожей и русоволосой красавицы в шоколадно-смуглую, бойкую, как брызги шампанского, восьмилетнюю девочку, способную вить веревки из своего наставника. То есть из меня.

Она преобразилась в ребенка, совершенно твердо зная, что так мне будет гораздо труднее…

Что?…

Ничего.

Просто - гораздо труднее.

– Верзила!
– воскликнула она звонко.- Что ты дуешься! Это же просто игра! Давай есть, я ужасно голодная!

Стол от яств, конечно, не ломился. Но было чем угодить изголодавшемуся чреву.

Госпожа президентша положила себе на тарелку салат и что-то вроде мясного рулета, насмешливо глянула на меня: