Шрифт:
– Ну я б, конечно, не стал рисовать все так идиллически,- вставил словечко Степан.- Меня тогда полгода тошнило, пока я научился есть ваше фирменное блюдо - жареных кузнечиков в сиропе дикой орхидеи!
– Вы, о житель скорбной страны, должно быть, не раз задавались вопросом, почему у нашего племени все столь благополучно. Возможно, вы считали, что благополучие племени обеспечивает великий Царь Непопираемой земли Алулу Оа Вамбонга…
– Да воссияет он в Сонме богов и да растопчет своих врагов!!!
– Аминь!!!
– …и были бы правы. Но тайна процветания государства Вибути не только в этом. Ранее мы не могли говорить вам об этом, Этано. Мы недостаточно вам доверяли. Но случилось так, что Царь Алулу Оа Вамбонга…
– Да воссияет он в Сонме богов и да растопчет своих врагов!!!
– Аминь!!!
– …удалился от дел и отправился в самое сердце Непопираемой земли, дабы усовершенствоваться и обрести новую небесную мудрость, а вожжи колесницы власти он передал вам, о почтенный Этано. И значит, пришло время открыть вам тайну нашего благополучия. Тайна заключается в том, что мы обладаем Великой Милостью Белой Птицы.
– Не понял…
– Тут мои уста умолкают, ибо о Великой Милости Белой Птицы говорить дозволено только старейшему жрецу,- заявил жрец Окойи и указал на сухонького старичка, который клевал носом с самым величественным видом.
Старичка деликатно растолкали. Он потоптался, зевнул, чихнул, проморгался и вдруг заговорил необычайно сильным для столь тщедушного тельца голосом:
– Сие доподлинно известно мне от моего отца, тому - от его отца, а тому - от его отца, ибо избраны мы хранить преславную историю дарования племени вибути Великой Милости. Так было: в начале бог Онто сотворил человека вибути. И поселил его среди дерев прекрасных и трав ароматных, повелев жить и радоваться. Но тут вмешалась злая богиня Ар, которой не понравился человек вибути, и стала вредить: насылала засуху, лихорадку, а также злобного жучка мбонгу, чтобы оставить племя вибути без урожая; повелевала хищными зверями, дабы они нападали на людей; крала жемчуг, который добывали ловцы племени, и продавала его жадным купцам с Севера… И взмолились вибути богу Онто о спасении и защите, но бог Онто к тому времени сильно одряхлел, от дел своих устранился и к мольбам остался глух. И тогда на помощь племени пришла Белая Птица, оставив вибути завет на все времена: племя никогда не тронет ее потомства, а взамен будет получать Великую Милость. И когда племя вибути получило свою первую Милость, злой богине Ар ничего не оставалось делать, как сдаться и уйти с досадой к другим племенам, которые еще не знакомы были с ее постыдным нравом. С тех пор племя получает Милость, едва в ней возникает нужда, и после живет безбедно, радуясь и прославляя Белую Птицу.
– А поконкретнее нельзя?
– нетерпеливо спросил Степан.
Старец глянул на него с таким изумлением, будто на голове любопытного русского вырос по меньшей мере баобаб. На помощь пришел жрец Окойи.
– Конкретнее нельзя,- развел он руками.- Милость есть милость.
– Ага. Ну конечно,- хмыкнул Степан,- вот прямо с небес на вас кирпич сваливается, и вы начинаете кричать: «Милость! Милость!» Как вы распознаете, что это именно она, а не простое природное явление, к примеру?
– Она не выглядит как природное явление,- ответствовал жрец Окойи.- И вы в самое ближайшее время в этом убедитесь, белый господин. А теперь замкните уста. Не место расспросам и любопытству. Ибо настало время молений - Милость нисходит к нам по водам реки Сонги.
– Все, молчу,- развел руками Степан.- Изображаю благочестивого коматозника…
– О боги Вииза и Угэк!
– опечаленно пробормотал Тонтон Макут.- Зачем мы притащили на священную церемонию этого вздорного русского? А все причуды Царя! Ушел в Непопираемую землю, оставил племя на белокожего тупицу, который даже не умеет читать мыслей, не говоря уж о том, чтоб видеть истинные лица своих подчиненных!…
– Охлади свои уста от горячих слов, Тонтон Макут!
– немедленно потребовал самый старый жрец.- Ибо солнце раскрывает глаз свой, а над водами Золотой реки уже шелестят белые крылья.
– Таи тано!
– хором воскликнули доселе застывшие изваяниями девушки. А музыканты принялись наращивать ритм своих барабанов. Под эту дикарскую музыку девушки сняли крышки с хрустальных сосудов…
– Благовония!
– скривился Степан.
Но это были не благовония. В сосудах была земля - обычная, как то могло показаться стороннему наблюдателю.
– Прах первой Милости приветствует Белую Птицу!
– сказала одна из девушек, воздевая к небесам хрустальный сосуд.
– Прах второй Милости приветствует Белую Птицу!
– подхватила другая, производя со своей хрустальной емкостью аналогичные манипуляции.
– Прах третьей…
– Прах четвертой…
– Прах?
– недоуменно поморщился Степан. Однако недоумение он выражал несвойственным для себя шепотом.- Вы что, сюда весь свой колумбарий притащили?!
Бестактному русскому никто не ответил. Он помялся и понял, что в ближайшее время тут никому не будет до него дела - все полностью захвачены церемонией.
– Эх, нету тут для меня комментатора,- вздохнул Степан.
А старший жрец заговорил распевно, простирая руки к золотым водам:
– Амаи намен тану-н-араи! Энге ту хан-у-ноон!
Степан наморщил лоб:
– «Приди, несущая знак чистоты? Осени нас заветом милости?» Непонятно. Что-то я, видно, не так перевожу…
Меж тем вокруг разворачивалось воистину грандиозное действо. Под неумолчный рокот барабанов девушки затеяли сложносоставной танец и совершали его с серьезным, почти медиумическим видом. Тонтон Макут вычертил в воздухе ярко светящиеся знаки своего колдовства, и Степан внезапно почувствовал, что земля у него под ногами гудит, как огромный трансформатор. А жрецы, видимо не удовольствовавшись ролью сторонних наблюдателей, ступили прямо на золотые воды Сонги и медленно вышли на середину реки, обратив свои лица к солнцу и неумолчно продолжая призывать ту, что несет на себе знак чистоты.