Второй важный фактор — инстинкт самосохранения. Он уравновешивает реакции, даже если это реакции героя. Чрезмерный, бесполезный риск не увеличивает, а уменьшает шансы на освобождение бедолаг, закупоренных в лифтах-самолетах. И пока баланс между самоотверженностью и самосохранением не нарушен, а «основной инстинкт» вежливо, но твердо уводит личность от деструктивных пристрастий, способность мыслить и поступать рационально не утрачена.

Но к сожалению, инстинкт самосохранения далеко не такая стойкая структура, как хотелось бы. И отчаянная погоня за удовольствием разрушает ее почти без остатка.

Во всяком случае, запущенное аддиктивное расстройство не позволяет надеяться на то, что помощь придет с этой стороны подсознания. Слишком уж оно (подсознание) деформировано.

Станислав Ежи Лец заметил в своих «Непричесанных мыслях»: «Фикции тоже действительность, ведь мы за них расплачиваемся». И в самом деле: стараясь спрятаться от трудностей и опасностей окружающей действительности, человек создает иллюзорный мир, в котором его не тревожат и не мучают никакие заботы, а потом этот мир ведет своего создателя к самоуничтожению. Не правда ли, странная закономерность вырисовывается? Впрочем, вся личность аддикта демонстрирует запредельный уровень странности.

Сверхценные образования в первую очередь искажают не поведение, а восприятие индивида. Чем ценнее для сознания какая-нибудь вещь или идея, тем труднее отыскать подходящее обстоятельство для отказа. Образно говоря, чем выше ставка, тем рисковее игра. Но у всякой игры должен быть предел риска. Иначе это не игра, а завуалированный суицид. И не надо кивать на Ромео с Джульеттой или на Остина Пауэрса с доктором Зло. Художественные (равно как и малохудожественные) образы не в счет. Поговорим о людях, а не о персонажах.

Нет, мы не утверждаем, что психически здоровым человеком может считаться лишь тот, у кого «драгоценных возлюбленных» нет и не было никогда. Речь не о способности или неспособности любить что-то или кого-то. Речь о способности убить. Себя или другого. Убить ради сохранения status quo[47]. Если такая способность имеется в наличии, значит, сверхценное образование уже сформировалось. Следовательно, оно может сыграть свою коронную роль — роль бомбы замедленного действия. Предположим, обстоятельства сложатся таким образом, что личности придется выбирать между жизнью человека и этим проклятым статусом. И что произойдет?

Когда дело касается адекватного мышления, для беспокойства нет оснований. Разумная личность принимает суровую, но непреложную истину: когда течение жизни поворачивает и устремляется на дорогую тебе вещь или идею, то очевидно, вещь или идею смоет начисто. И придется искать новую ценность, новый источник радости, новый смысл жизни. Не умирать же, в конце концов? А вот для деформированного сознания подобные риторические вопросы отнюдь не являются риторическими. Оно всерьез решает: умирать ему за любимое пристрастие или не умирать?

Сверхценное образование легко заставляет человека пренебречь жизнью как таковой.

Нечто в этом роде и происходит с психологически зависимой личностью: ей больше не нужна жизнь и не интересен окружающий мир. Потому что упомянутая личность узрела иную реальность. Правда, романтично звучит?

Иная реальность, усовершенствованная воздействием алкоголя, воспринимается как бесконтрольное, безответственное, бесперспективное существование, ограниченное рамками одного-двух дней. Просто какой-то смертный приговор без суда и без права на апелляцию, да к тому же с ускоренным исполнением. Парадоксально, но именно эта краткость и хаотичность придает бытию своеобразное очарование.

Если добыть денег на очередную поллитровку (или хотя бы на пузырек с медицинским спиртом), то и жизнь сразу хороша, и жить хорошо. Никаких планов на будущее, никаких рефлексий по поводу настоящего. Разливное блаженство.

Естественно, реальное существование алкоголика выглядит иначе, но сознание абстинента изнемогает под прессингом жизни в отказе от спиртного и старательно вытесняет негативные воспоминания и предупреждения. В результате остается лишь образ «птички божией» с ее беспроблемными чистыми радостями. Почва для срыва подготовлена, аддикт к старту готов. И тогда на фоне полной трезвости личность начинает принимать губительные микрорешения: так же, как полная женщина заходит в кафе, намереваясь выпить чашечку кофе без сахара, а остальное «только понюхать», алкоголик идет закупать спиртное для семейного торжества. Или соглашается составить компанию товарищам, решившим глотнуть пивка.