Шрифт:
Вот только еще полстакана, позвонить Крысе, что не приеду сегодня, и отлить, глянув по дороге в их комнату...
Полстакана, звонок, отливаю, прохожу мимо...
Ма стоит посреди комнаты, большая, голая, грудастая и жопастая... Как скифская баба. А Папик при ней – стоит на коленях, обнял, шепчет что-то... Давно не виделись, бля... Кажется, плачет даже родитель мой, горемыка. А Ма над ним, вечная, страшная, стоит себе молча... Вот такая картинка...
А я что... Сходил на кухню, съел холодный кусок мяса, и к себе – выпивать да дрочить. Дело нехитрое. Уехал бы, но Крыса уже не ждет. Наорала на меня, дура, в последний раз... Тоже, поди, вырастет и станет как Ма. А где я ей деньги найду?...
Выпил еще, «зепеллины» попели... Предки угомонились, кажется... Ма сходила в сортир, потом Папик там пузырем своим звякнул... Потом я заснул, не помню, что дальше было.
Утром Ма готовит завтрак, глаза опять такие, что непонятно – глотать или подавиться тут же, не сходя с места...
– Что, Папик на новую работу ускакал? – спрашиваю.
– Нет. Он... Он ушел. Совсем.
...Ем, и не знаю, что сказать... И я, и Ма давно этого ждали... Наконец, говорю:
– А работа?
– Он все придумал... Нет никакой работы...
– А зачем тогда?
– Не знаю, – говорит Ма и начинает плакать. И я вместе с ней. А на шее у нее – большой засос, похожий на синяк от удара...
– Он вернется? – спрашиваю, чтобы просто перестать реветь, как маленький.
– Не знаю, – говорит Ма. – Разве можно что-нибудь знать про нашего папу...
Я доедаю завтрак и иду звонить Крысе... О том, что выезжаю...
Эротический этюд # 34
Поиграем словами, дамы и господа.
Но прежде заглянем в магический кристалл и услышим, как с центральной, огромной, запруженной и шумной из-под острых, зазубренных и беспощадных летят жалкие, горькие, истошные, последние-распоследние.
Это литераторы будущего казнят эпитеты. А толпы читателей рукоплещут, и лишь изредка мелькает чье-то рассерженное, недоуменное, плачущее.
А теперь – к делу. Или к потехе, как вам будет угодно.
Тема:
Мужчина и женщина остались вдвоем, не считая часов на стене, сенбернара под кроватью и Города за окном.
1-я вариация (amabile):
Красивый мужчина и красивая женщина остались вдвоем, не считая фамильных часов на стене, сонного сенбернара под кроватью и дождливого Города за окном.
2-я вариация (con dolore):
Старый мужчина и старая женщина остались вдвоем, не считая сломанных часов на стене, плешивого сенбернара под кроватью и мертвого Города за окном.
3-я вариация (malinconico):
Пьяный мужчина и продажная женщина остались вдвоем, не считая торопливых часов на стене, голодного сенбернара под кроватью и горланящего Города за окном.
4-я вариация (funebre):
Мертвый мужчина и рыдающая женщина остались вдвоем, не считая оглушительных часов на стене, скулящего сенбернара под кроватью и равнодушного Города за окном.
5-я вариация (buffo):
Незнакомый мужчина и перепуганная женщина остались вдвоем, не считая дорогих часов на стене, трусливого сенбернара под кроватью и вороватого Города за окном.
6-я вариация (appassionato):
Голый мужчина и голая женщина остались вдвоем, не считая чужих часов на стене, разбуженного сенбернара под кроватью и глазастого Города за окном.
7-я вариация (capriccioso):
Черный мужчина и белая женщина остались вдвоем, не считая электронных часов на стене, похотливого сенбернара под кроватью и чужого Города за окном.
8-я вариация (imperioso):
Молодой мужчина и богатая женщина остались вдвоем, не считая золотых часов на стене, сытого сенбернара под кроватью и продажного Города за окном.
9-я вариация (marziale):
Раненый мужчина и заботливая женщина остались вдвоем, не считая разбитых часов на стене, перепуганного сенбернара под кроватью и расстрелянного Города за окном.
10-я вариация (lamentabile):
Поникший мужчина и безутешная женщина остались вдвоем, не считая жестоких часов на стене, умирающего сенбернара под кроватью и беспомощного Города за окном.
11-я вариация (festivo):