Шрифт:
— Значит, так, — Петр пододвинул листок, — на острове, как сказывал, по весне не мешкая развернете батарею. Сразу валы и ограду ладить. Избу рубить. Теперь другое, генеральное. — Петр ткнул в кружок южнее острова. — Сие место мы вместе с Наумом нынче промерили. Глубина там малая, нам на руку. Лед намерзнет, везите сюда лес да каменья. Солдатам ряж рубить великий, саженей пятнадцать впоперек, прямо на льду.
— Для чего все? — недоумевал Брюс.
Петр кашлянул недовольно и продолжал:
— В сруб каменья наложите, поверх бревна настелите. По весне лед подтает, ряж с каменьями на мель сядет, из воды ряж поднимется, фундамент выйдет. Чуете?
Все только головами покачали. Всегда царь замыслит такое, что никому и на ум не взбредет.
— На том фундаменте крепость изладим, пока из дерева. Чертежи и модель я вам перешлю. Сей морской бастион с любым кораблем совладает, и к нему не подступиться.
Прежде чем уйти, на берегу против мели поставили несколько знаков из бревен и камней, промерили расстояние до мели.
На обратном пути небо вдруг запасмурило, надвинулись с севера мрачные тучи, пошел снег.
— Слава Богу, успели! — перекрестился Петр.
На веселом острове, как прозвали его строители солдаты-преображенцы, посредине Петропавловской крепости высилась нарядная церковь. На колокольню блоками как раз поднимали колокола. И скоро они подали свой голос.
Со стороны Финского залива в устье Невы показался первый иноземный торговый корабль.
В разгар минувшего лета передал Петр наказ в Архангельский:
«Повестить всех иноземных купцов, ныне новая гавань российская на Неве, Питербурх, основалась. Пущай товары везут, кто первый привезет — награду получит».
С тех пор пытались некоторые купцы пробраться в новую гавань, но Нумере не пропускал. И все же купец есть купец, для него главное — нажива. Один голландский капитан дождался-таки в Ревеле известия об уходе шведов и сразу вышел в море, направился к Неве.
Его-то и встречали колокольным звоном и пушечным салютом в Петербурге. Петр обнял голландского шкипера:
— Молодец, не убоялся шведских каперов. [22] Получай сто червонцев, и каждому матросу по триста талеров. Што привез?
— Вино и соль, государь.
— Сие нам зело потребно, — захохотал царь, — передай товарищам, за доблесть купеческую награждать первенцев стану. Да пускай не боятся, скоро шведа боронить почнем, токмо кораблики наши силу наберут.
Как раз пришла весточка с Олонецкой верфи от Салтыкова.
«По вашим указаниям, — сообщал Салтыков, — осмотря здешние судовые работы, объявляют тебе, великому государю, наше сего, — перечислил Федор состояние дел на верфи, а в конце сообщил близкое для Петра известие — о родном „Мункере“ — на вашей, государь, шняве, что вы изволили основать, у которой ныне Иван Немцов делает балку-вегерс и огибает их снаружи. По твоему же, государь, указу послал к тебе чертеж, который ты сам изволил чертить шняву…»
22
Каперы — частные лица, снаряжающие с разрешения правительства воюющей державы вооруженные суда для захвата неприятельских торговых судов.
«Добро, — прочитав письмо, похвалил про себя Салтыкова. — Пора и в Воронеж наведаться».
На прощальное застолье военный совет собрался в домике Петра.
Первое слово по старшинству держал генерал-адмирал:
— Нынешняя кампания наша началась у Варяжского моря и закончилась на Балтийском. Так и навсегда прозываться станет оное. — Головин повернулся к Петру: — Твоя, государь, лепта главная. Не обессудь, без лести, ты многие нам тропинки указал, которые к генеральному свершению привели. Отныне не токмо на юге отечеству дороги к морю проложены, но и здесь, в сердце России, кораблям ворота распахнуты.
В новую крепость на Неве доставили первую почту. Разбирая ее в новой, только что отстроенной избе; Петр отложил письмо Апраксина. Когда заглянул Головин, протянул ему листы:
— Прочитай, о чем адмиралтеец ведает, худо у него. Терпилий, наш добрый мастер, Богу душу отдал.
«…волею Божию плотниками стало зело скудно, — читал вслух Головин, — много больных, а и мертвых не нет. На Устье, государь, дано было для починки 150 человек и на нынешнее число 32 умерло, да 103 человека больных, а на работе 15. А больных плотников у Федосея Скляева 200, у Козен-ца да у Нея с 150 человек… А и сам лежу, тому уже четыре недели не вставал с постели».
— Вот так-то дела на Воронеже, а потребно ему еще матросов и офицеров, да кораблей нехватка.
…По зимнему первопутку царь уехал в Воронеж. В Москве первым делом подписал указ:
«Набрать на Москве и в городах из всяких чинов людей в матросскую службу тысячу человек… жалования будет дано тем людям на платье по дварубля, да годоваго 12рублей человеку; да им же во время работы дано же будет хлеб, соль, мясо и рыба».
В Воронеже обнялись по-родственному с Апраксиным. Глаза адмиралтейца повлажнели: