— Директор, тот, кто стимулирует мой мозг, может знать о проблеме общения с нервной системой пришельца. Я не стану утверждать, что он говорит на нашем языке. Кроме того, подобное решение проблемы было бы лишь частичным, поскольку я — единственный человек, отозвавшийся на стимуляцию. Я считаю, что в настоящий момент нам стоит обсуждать не то, каким путем я ее получил, а почему, и что мы должны с этим делать, — закончил выступление Гросвенф.

Глава отдела геологии Дональд Мак-Кен откашлялся и сказал:

— Гросвенф прав. Я полагаю, джентльмены, что нам следует признать тот факт, что мы вторглись на чью-то территорию.

Кент поджал губы, собираясь заговорить, но заколебался. Немного помолчав, он все же высказался:

— Я думаю, нам следует быть осторожными, так как мы располагаем достаточными для выводов фактами. И я считаю, что нам следует действовать так, как если бы мы столкнулись с более могучим, чем у человека, интеллектом.

В контрольном пункте установилась тишина. Гросвенф заметил, что люди незаметно для себя приободрились. Их губы стали тверже, выражение лиц уверенней. Он видел, что и другие заметили эту реакцию.

Социолог Келли мягко произнес:

— Я рад… э… тому, что никто не высказывает желания повернуть назад. Отлично! Мы служим нашему правительству и нашей расе; наш долг — исследовать возможности новой галактики, особенно сейчас, когда доминирующая здесь форма жизни знает о нашем существовании. Заметьте, пожалуйста, что я одобряю предложение директора Кента и говорю так, как если бы мы были действительно вынуждены вступить в контакт с существами на высшей стадии развития. Их способность непосредственно воздействовать на наш мозг и стимулировать его означает то, что они явно наблюдают за нами и многое о нас знают. Мы не можем позволить себе, чтобы эти знания были односторонними.

Кент уже успокоился, когда заговорил снова:

— Мистер Келли, что вы думаете по поводу галактики, в которую мы направляемся?

Лысый социолог поправил очки.

— Она… э… велика, директор. Но этот шепот мог быть эквивалентен перекрещивающимся радиоволнам, распространяющимся в нашей собственной галактике. Они… э… могут быть просто внешними сигналами, идущими из пустынных мест в зону развития, — он умолк, но не слыша ничьих замечаний, продолжил: — Вспомните, ведь человек тоже оставил вечные следы в собственной галактике. Планеты сошли со своих орбит. Мертвые миры покрылись живой зеленью. Океаны появились там, где безжизненные пустыни лежали под солнцем. И наше присутствие здесь, на этом огромном корабле, является проявлением мощи человека, способного проникать дальше, чем все существующие шепоты.

Следующим выступил Гурлей из отдела коммуникации.

— Следы человека едва ли можно назвать постоянными в космическом смысле этого слова. Я не понимаю, как вы можете говорить о них теми же словами, что и об этом явлении. Эти пульсации настолько всепроникающи, что все пространство вокруг нас шепчет. Это-жизнь, такие ее формы, что мы даже представить себе не можем. Это не кот, не алый дьявол, не феллахская раса, ограничивающаяся одной системой. Здесь, по всей вероятности, множество умов, которым нет числа, общающихся между собой через мили и годы их пространства и времени. Это цивилизации всей галактики, и если говорящие от ее имени предупреждают нас… — Гурлей замолчал, задохнувшись и поднял руку, как бы защищаясь.

Он был не единственным, кто сделал это. По всей комнате люди пригибались и прятались за кресла, так как Кент судорожным движением выхватил вибратор и направил его на аудиторию. Лишь инстинктивно согнувшись, Гросвенф обнаружил, что траектория луча проходит гораздо выше его головы. За его спиной раздался дикий вопль, затем звук удара, от которого содрогнулся пол.

Гросвенф обернулся вместе с остальными и с чувством омерзения уставился на тридцатифутовую тварь, целиком бронированную, лежащую на полу и извивающуюся в двадцати футах от последнего ряда. В следующее мгновение в воздухе материализовалась красноглазая копия первого чудовища и с грохотом приземлилась в дюжине футов от первого. Вслед за вторым чудовищем появился третий, дьявольского вида монстр, перевернулся несколько раз и вскочил с ревом.

Через секунду из воздуха их материализовалось не менее дюжины.

Гросвенф также выхватил вибратор и разрядил его. Чудовищный рев мгновенно удвоился. Металлические лапы скребли по металлическим стенам и полам. Стальные когти грохотали, стучали тяжелые лапы. Теперь все люди вокруг Гросвенфа стреляли из вибраторов, но твари продолжали появляться. Вникнув в ситуацию, Эллиот бросился наверх по ярусам контрольного щита. Когда он добрался до яруса, на котором находился Кент, тот перестал стрелять и злобно зашипел:

— Ты что это делаешь, скотина?!

Его вибратор направился на Гросвенфа, и тот безжалостно выбил его из рук директора. От ярости Кент ничего не мог произнести. Добравшись до следующего яруса, Гросвенф увидел, что Кент тянется за вибратором. Он не сомневался в том, что директор собирается выстрелить в него. Со вздохом облегчения он добрался, наконец, до рубильника, управляющего созданием энергетического экрана корабля, включил его на полную мощность и кинулся на пол как раз вовремя. Светящийся луч вибратора Кента впился в металл контрольной панели как раз над головой Гросвенфа. Потом луч пропал. Кент крикнул: