— Фонарик…

Кана достал карманный фонарик, установил его на слабый режим и направил луч в ближайшую траншею. На дне виднелись следы раскопок и остатки каменной кладки. Должно быть, эти развалины и упоминал шофер. Хансу вслух считал траншеи.

— Четыре, пять, шесть… Вот она, шестая слева…

Кана направил туда луч, и Хансу неуклюже спустился вниз по старой кирпичной кладке. Кана спрыгнул вслед за ним. Он не знал, что ищет Хансу, но понял, что лучше не задавать вопросов.

Эта траншея была длиннее остальных, уходя дальше от дороги, но в конце концов они подошли к груде щебня, обозначавшей конец раскопок. Щебень порос колючим кустарником. Хансу левой рукой потянул за куст, и Кана поспешил ему помочь. Под их совместными усилиями куст поддался, открыв темное отверстие.

— Что?.. — начал было Кана.

— Подземные пути… прямо в Прайм. От старых дней… — речь Хансу звучала прерывисто, и Кана направил ему в лицо луч фонарика. Оно было покрыто толстым слоем грязи и только по глазам было видно, что Хансу держится только силой воли.

Но Кана чувствовал, что сейчас не время предлагать помощь. Он осветил отверстие и увидел туннель, явно искусственного происхождения. В туннеле было темно и сыро. От старых рельс остались только две пыльные полосы. Часто туннель превращался в смертоносную ловушку. Они проходили мимо осевших боковых коридоров, дважды пришлось прорываться сквозь груды земли и гравия. Однако к их удивлению, чем дальше они шли, тем легче становился путь. Кана не мог поверить, что эти туннели заброшены со времен атомной войны. Его подозрения подтвердились, когда луч упал на какую-то металлическую деталь в боковом тупике. Металл блеснул, будто столетиями не подвергался действию сырости. Главный туннель все расширялся, и к нему присоединялось все больше и больше боковых коридоров. Когда-то, должно быть, это был главный вход в Прайм или в морской порт, на развалинах которого был построен Прайм.

— Долго еще?

— Не знаю, — Хансу шел механически. — Мы должны связаться с достигающими, может, одна из их машин подберет нас?

Для Кана его слова не имели смысла, но он не стал допытываться. Он начал догадываться, кто такие эти «достигающие». Загадочное подполье среди солдат, главой которого, вероятно, был Маттиас. Но почему Хансу надеялся встретить их здесь, он понять не мог.

Они повернули и оказались в обширной галерее, где проходило много рядов рельс. Звуки шагов гулко отдавались в подземелье, луч фонарика уходил во тьму. Кана включил его на полную мощность и направил на стены, переводя от одной темной арки к другой. Они находились в обширном помещении, в центре паутины, нити которой отходили во всех направлениях. В какую же из арок они должны войти? Насколько он мог видеть, они все были одинаковы.

Неуверенность и беспокойство, которые Кана всегда ощущал в замкнутом пространстве, начали действовать на него, хотя помещение, с выходом из которого они пытались определиться, было довольно большим. Но за пределами досягаемости фонарика тьма сгущалась и становилась почти осязаемой, будто они действительно были погребены под землей без надежды выбраться на открытый воздух. Влажный воздух доносил какие-то слабые запахи, напоминавшие о далеком прошлом. Кана расслышал журчание воды.

— Куда дальше? — с тревогой спросил Кана.

Хансу буркнул что-то, но не ответил, Кана продолжал водить лучом фонарика.

Проблема были решена неожиданно. Откуда-то послышался слабый звук, который, быстро приближаясь, превратился в вой сирены. Наемники попытались укрыться в одном из боковых коридоров, но было уже поздно. Яркий свет залил все вокруг. Последовал приказ:

— Руки вверх! И стоять на месте!

Ослепленные, Хансу и Кана молча повиновались. Они стали беспомощными, безоружными пленниками. Несколько позже, уже в камере, Кана с горечью подумал, что мог заранее предвидеть, чем закончится их путешествие. Стена, против которой он сидел, была серая, монолитная, без единой трещины. Ничто не отвлекало взгляд, не давало пищи воображению. Время, не разделенное больше на минуты, часы и дни, тянулось бесконечно.

Даже освещение в его камере менялось без всякой системы, и Кана, как ни пытался, не мог представить, сколько он в ней находится. Проголодавшись, он открывал дверь крошечного шкафчика, доставая капсулы и пластиковую бутылку с водой. Как они туда попадали, он не знал.

Хуже всего была постоянная тишина. Она окутывала Кана толстым отупляющим одеялом, и нервы его были постоянно напряжены. Он расхаживая взад и вперед, пытался утомить себя физически, чтобы уснуть и хоть несколько часов провести в забытьи. Он оказался в ловушке, из которой не было выхода. И он чувствовал, что однажды наступит момент, когда он не сможет противиться тишине, когда демон-его собственный страх-победит и овладеет его мозгом. Весь мир сузился до размеров этой камеры без окон и дверей где-то глубоко в основании Прайма. Аппаратура камеры функционировала автоматически. Кана могли забыть, оставить здесь на многие годы, а он по-прежнему продолжал бы получать питание, и свет продолжал бы загораться и гаснуть в соответствии с каким-то диким расписанием, вложенным в машину. И даже когда он умрет…

Кана пытался заставить себя думать о чем-нибудь другом. Если бы у него только была информационная катушка или что-то, на чем можно бы было писать… Но с таким же успехом он мог мечтать о свободе! Он даже не знал, осужден ли он или еще только дожидается суда.

Хансу ошибался, считая, что подземные ходы Прайма не известны полиции. В той группе, которая их арестовала, находился агент ЦК. Они сдались без сопротивления. И что теперь с Хансу, он не знал: их разъединили перед допросом.

Специалисты по допросам не были грубы. Давным-давно исчезла необходимость в пытке, чтобы развязать языки упрямым пленникам. После того, как ему дали определенное средство, он ничего не мог скрыть. И Кана знал, что выболтал все секреты. Когда он пришел в себя, то находился в этой камере, раздетый до белья, и с тех пор здесь и оставался.

Он стал сам себе назначать задания, вспоминая после каждого приема пищи все детали курса Х-3. Иногда в процессе этой работы он даже забывался на миг.

— Зкон, — он произнес это слово медленно, стараясь подражать произношению туземцев, — планета земного типа. Суша представлена, главным образом, архипелагами. Самый большой остров Зародал. Крепость Зародала была основана во время полумифического правления пяти королей. Археологические находки подтвердили некоторые легенды и доказали, что на одном и том же месте сменилось, по крайней мере, десять цивилизаций, причем иногда между падением одной и подъемом следующей проходили тысячелетия. Закатане — раса рептилий, родственных земным ящерицам. Протяженность их жизни во много раз превосходит человеческую. Они не агрессивны, чрезвычайно поглощены историческими исследованиями и дают много известных историков и философов.