Нет, это не они. Не те мужики, русские ханыги, которым Митяй возле автомагазина втюхал машину, которую просил пригнать Егор-майор.

А потом на весь экран показали покореженный номер машины. Козлов инстинктивно полез в карман и достал бумажку. Ту самую, которую дал ему Егор.

Номер на ней был тот же самый.

— Нет! — Он вскочил и со всей силы шарахнул кулаком по стене. — Нет!

И только тут заметил, что за его спиной стоит Турецкий.

— Что случилось? — жестко спросил Александр.

Митяй секунду стоял на подкашивающихся ногах, а потом рухнул на колени.

— Господи, прости! — заорал он дурным голосом. —

Сука я! Жмот! Куркуль!

Турецкий молчал. Он уже догадался, что произошло.

— Это мы должны были взорваться! Помнишь, ему плохо стало и он в лес пошел. Это мы должны были на воздух взлететь. Я машину — это джип был, — я ее перепродал и на нашу «мицубиси» сменил. А джип этот на воздух взлетел. Вот почему Егор в лес уходил. Он еще тогда нас грохнуть хотел. Козел я, козел! — Митяй уже размазывал по физиономии слезы и сопли. — Но я же жизни нам спас, я ведь спас...

Александр брезгливо оттолкнул Козлова.

— Жгут! Скорее жгут накладывай! — заорал Вася, пытаясь заткнуть рану пальцем. — Ну шо ты суетишься, как баба? Вон ремень на стене висит! Да быстрее же!
–

Кровь, обжигающая, горячая, липкая, пульсируя, сочилась между пальцев, и ее никак не удавалось остановить. Вася чувствовал, как вместе с кровью из Кирюхи медленно вытекают последние остатки жизни. А Веня так медленно все делает... так медленно...

Корабль, показавшийся на горизонте, рос с потрясающей скоростью. Уже через минуту можно было разглядеть, что это трехпалубный линкор. А еще через минуту от него оторвались и поднялись в небо три маленькие точки.

— Эй, кто-нибудь! — позвал Немой.

Но ему никто не ответил....

— Какой же ты гад, — тихо говорил Александр. Но от этого тихого голоса Митяю становилось страшнее, чем от побоев. — Какая сволочь. Все тебе мало?! Все тебе мало?! Мы-то ладно, но они здесь при чем? За что ты людей поубивал! Это ведь ты их убил!

— Ну я ж не знал! — продолжал реветь Козлов. — Кто мог подумать, что в машине бомба? Я же ничего плохого не хотел!

— Он не хотел... Ты никогда ничего плохого не хотел. Не хотел нас подставлять, когда машину крал, этих людей тоже погубить не хотел. Слушай, Козлов, в тебе вот есть жалость? Понимаешь, простая человеческая жалость?

— Но... — Митяй опустил голову. — Но на их месте могли оказаться мы. Должны были оказаться...

— И лучше бы мы! Потому что... потому что, ради чего это все вообще? Мы что, по трупам пойдем, не разбирая? Я плевать тогда хотел на наше задание, на все вообще! На Родину, на честь, на звание, если ради этого надо невинных убивать! Я не хочу убивать! Я не убийца!

— Есть! Есть! Останавливается! — радостно закричал Вениамин, когда кровь перестала хлестать. — Еще немного затяни, и совсем остановится.

— Ну, можно выпить за его здоровье! — Вася облегченно вздохнул, дрожащими руками разорвал бумажную упаковку на бинте, набрал побольше ваты и принялся мастерить повязку. — Шо за шум?

— Где? — Веня прислушался. Действительно, снаружи доносился шум каких-то моторов. — Какая разница. Наверно, Немой что-то с мотором вытворяет.

— Наверно. — Вася вытер рукавом пот и принялся накладывать повязку.

И тут заревела сирена. Заревела так громко и так неожиданно, что Вася даже выронил бинт.

— Ни себе фига! Шо это? Пойди проверь, — скомандовал он Вене.

Сотников зачем-то схватил со стола нож, которым только что выковыривали пулю, и выскочил из каюты.

На палубе были уже все. И Турецкий, и Митяй, и Немой. У Митяя почему-то лицо распухло, а глаза покраснели.

— Что такое? Что случилось? — спросил Сотников. — Мы что, тонем? А мы из Кирюхи пулю достали. Да что такое?

Турецкий только мотнул головой.

Веня огляделся по сторонам. И увидел, что прямо на них надвигается огромный военный корабль. А прямо над суденышком зависли три жирных зеленых армейских вертолета. Когда Вениамин задрал голову, первые три фигурки с автоматами на тонких канатах скользнули вниз. А потом еще три, и еще, и еще...

— Сопротивляться отставить, — тихо приказал Турецкий, глядя, как первый гость, бряцнув амуницией, ступил на палубу корабля...

— Курите?

— Нет, спасибо. Берегу здоровье.

— Правильно. Здоровье дороже всего. — Вежливый мужчина, вежливо улыбаясь, вежливо прячет пачку сигарет в карман и вежливо снимает колпачок с авторучки.

Турецкому тоже хочется вежливо улыбаться. Не потому, что настроение хорошее, а чтоб показать, что он нисколько не смущен своим положением.