Черными он играл различные системы с фианкеттированием черно-польного слона, но излюбленным его дебютным построением была система Уйтелки. В этой системе, где черные добровольно отдают инициативу сопернику, белые лишены каких-либо конкретных рекомендаций теории, но если действуют шаблонно, пружина позиции черных может раскрутиться сама собой. Под настроение он мог применить эту систему и белыми, вызывая огонь на себя. Получив как-то на жеребьевке против него белые, я жалел о потерянном цвете: не в дебюте решались партии Генриха Чепукайтиса.

Однажды, после того как он в ленинградском варианте защиты Нимцовича на пятом ходу черными пожертвовал Заку ферзя за две легкие фигуры и разгромил его, Владимир Григорьевич, сдавая партию, нервно спросил Чепукайтиса: «Вы так пошутили, конечно?» Еще годы спустя Зак, один из первопроходцев этого варианта, с удивлением и недоумением анализировал позицию, случившуюся в той партии с Чепукайтисом.

В одном из туров Спартакиады Ленинграда 1967 года я играл по соседству с Чепукайтисом. Во время партии с Рубаном он постоянно выходил в фойе покурить, поговорить с приятелями, возвращаясь в зал только для того, чтобы быстро сделать очередной ход.

—Ты видел, какое я сегодня шоу исполнил? — слышал я голос Чепукайтиса где-то в кулуарах, после того как Рубан сдался.

—И всё было корректно? — спрашивали его.

—А кто его знает? Без полбанки ведь не разобраться, — улыбаясь, отвечал Чип любимой присказкой. Фантастическая партия эта, отданная сегодня на растерзание компьютера, не выдерживает испытания на корректность, но все равно восхищает каждого, кто ценит в шахматах не только логичную игру в дебюте и реализацию маленького преимущества в окончании.

Виктор Корчной прекрасно помнит стою первую партию с Чепукайтисом в первенстве Ленинграда 1957 года: «Хотя мне и удалось выиграть, это была очень запуганная и долгая партия. Это верно, теории он не знал, зато у него были свои схемы, он беспрестанно что-то выдумывал за шахматной доской, и с ним всегда надо было держать ухо востро. Мне вообще играть было с ним очень непросто, особенно блиц».

Выдающимся мастером блица называют Чеггукайтиса Рафик Ваганян и Александр Халифман, не раз мерившиеся с ним силами.

Несколько лет назад Анатолий Карпов сказал, что «если дойдет до блица, то и Чепукайтис может стать чемпионом мира». «Да, может, — заметил Давид Бронштейн, — и я не вижу в этом ничего зазорного. Генрих Чепукайтис великолепный стратег и блестящий тактик. Его бесчисленные победы в блицтурнирах объясняются тем, что он на редкость искусно создает сложные ситуации, в которых соперники, привыкшие к «грамотной» игре, просто теряются».

Не так давно Чепукайтис выпустил книгу о блице, о ведении борьбы в цейтноте. «Вам совсем не обязательно играть хорошо. Важно, чтобы партнер играл плохо», — утверждал он в ней. «Существует фигура еще более значимая, чем все остальные. Семнадцатая по счету. Это ваш противник. Именно с ним надо считаться при выборе ходов. Попробуйте перенести риск принятия решения на партнера. Пусть думает противник! Не помешайте. Если нужно сыграть как хуже, он найдет. Шахматист только человек и рожден, чтобы делать ошибки, «зевать» фигуры и допускать просмотры».

Он писал и о том, что «в игре недопустима доброта. Разве что в целях конспирации истинных намерений. Необходимы же — напор, нахальство, блеф, авантюра. Мнительность, неуверенность, академичность, паника —недопустимы. Помогите противнику сбиться с ритма. Растерянность за пожертвованную фигуру — достаточная компенсация. Ищите активный ход пешкой. Если найти не удается — делайте длинный бестолковый ход. Это шанс. Ваше поведение в начале партии должно подчиняться простому светофору: ясность в дебюте — важнее материального перевеса.

Ходить надо ближе к кнопке. Это — очень важно! Помните: движения ваших рук должны опережать мысль. Не ходите туда, куда смотрите. Не смотрите, куда пойдете. Это шанс. Если партнер забыл перевести часы, сделайте «умное лицо», задумайтесь. Пока часы противника ходят, вы приближаетесь к победе. Добравшись до эндшпиля, ходите как попало, соблюдая единственное правило: все ходы должны быть как можно ближе к кнопке часов—так называемая «кнопочная теория Чепукайтиса». Основной принцип, соответствующий моему пониманию шахмат, —русское "авось "».

Читая эти строки, в которых перемешано всё: здравый смысл и эпатаж, улыбка и банальности, своеобразная философия и скоморошничанье, психология и трюизмы, - читатель может подумать, что автор ратует за бездумные шахматы, королем которых не без кокетства объявлял себя не раз сам Чепукайтис. Это не так, конечно.

Неправда, что он играл в бездумные шахматы, неправда и то, что все успехи его могут быть объяснены только фартом или «кнопочной теорией Чепукайтиса». Правда же, что, обладая незаурядным и очень своеобразным шахматным талантом, он построил всю стою игру на рефлексах и интуиции и, презрев какую-либо подготовку и исследование, развивал свой замечательный талант исключительно практикой.