— О'кей! Как обычно, ты не желаешь слушать никого, кроме себя. Но быть может, твой слух прочистится, если я скажу тебе, что держу под прицелов черного парня по имени Тео? Итак, дай мне переговорить с Алисией, а уж потом, так и быть, я отпущу чернокожего. Повторяю: мне нужно сказать ей всего пару слов.

Пауло обдумал его предложение.

— Значит, ты скажешь ей пару слов, а потом сразу же отпустишь Тео Найта — я правильно тебя понял?

— Правильно. Именно этого я и хочу.

— Ладно. Сейчас позову Алисию.

Пауло включил помехи и протянул женщине трубку.

— Когда я уберу помехи, скажешь ему, что готова с ним разговаривать. Но ничего больше. Как только он после этого произнесет два слова, я отключу его.

— Сомневаюсь, что он имел в виду именно это, — заметил Джек. — То есть что ему и вправду хватит пары слов.

— А мне плевать, — отмахнулся Пауло. — Мы договаривались, что он скажет два слова Алисии, а потом освободит Тео Найта, так?

— Это верно. Но он также сказал, что держит его на прицеле. Если под «парой слов» он подразумевал фразу или две, а ты его отключишь, Фэлкон может впасть в ярость и нажать на спуск.

Пауло никак не отреагировал на эти слова и положил палец на кнопку, включавшую помехи.

— Два слова, — произнесли, словно хотел тем самым положить конец дебатам по этому поводу. А потом начал отсчет: — Раз, два, три… — На слове «три» он отключил шумы.

Сразу после этого Алисия сказала:

— Фэлкон, это опять я.

На линии установилось молчание.

Алисия немного помедлила, потом, повинуясь жесту Пауло, попробовала начать сначала:

— Ты действительно хочешь что-то мне сказать?

На линии послышались какие-то странные звуки. Они, без сомнения, принадлежали человеку, так что Фэлкон по-прежнему находился с ними в контакте. Однако на нормальные человеческие слова эти звуки не походили. Скорее напоминали сдавленные рыдания, возможно, кого-то из заложников.

— Алисия? — вымолвил наконец Фэлкон.

Пауло сразу же поднял палец, свидетельствуя, что Фэлкон произнес одно слово из положенных ему двух.

— Да?

Ее голос будто снова включил на линии странные звуки, похожие на рыдания. Так что теперь не составляло труда понять, кто был их источником.

— Мне очень жаль, — сказал Фэлкон.

Пауло, казалось, смутили и слова, и тон. Должно быть, именно поэтому его палец потянулся к кнопке далеко не так резво, как предполагалось. Казалось, он уже не стремится ограничить излияния Фэлкона двумя жалкими словами.

— Жаль чего? — спросила Алисия. И в этот миг на линии послышался резкий звук, который невозможно спутать ни с чем другим. Это был выстрел.

— Тео! — вскричал Джек, сраженный мыслью, что с его другом случилось худшее.

Джек пулей вылетел из командного пункта и бросился к мотелю «Бискейн мотор лодж». За ним, чуть отставая, бежала Алисия. Но адвокат, подгоняемый мощным выбросом адреналина, увеличивал отрыв с каждым шагом.

Джек потерял счет угрозам Фэлкона убить Тео с начала этого кризиса и до последнего телефонного разговора, закончившегося выстрелом. По монитору замкнутой полицейской телесети он час назад видел, как Тео выходил из номера, держа на руках раненую девушку. Он даже ухитрился рассмотреть прятавшегося у него за спиной Фэлкона, прижимавшего ствол своего пистолета к его затылку. С точки зрения банального здравого смысла и безопасности человек, оказавшийся в положении заложника, должен беспрекословно выполнять все распоряжения преступника, быть тише воды, ниже травы и, что называется, не высовываться. Но все это не для Тео. Джек знал, что его друг не сможет молча взирать на побои и унижения, которым преступник подвергал других заложников, особенно если это были женщины. Кроме того, после четырех лет, проведенных в ожидании смертной казни за преступление, которого он не совершал, Тео никогда не стал бы возлагать надежды на спасение своей жизни лишь на силы правопорядка. Он был, что называется, неудобным пленником — сильным, бесстрашным, убежденным, что спасение заложников, в том числе и его собственное, зависит прежде всего от самих заложников, а главное, от его, Тео Найта, персональных усилий. Даже если это связано с риском навлечь на себя гнев душевнобольного преступника, вооруженного пистолетом и умеющего пускать его в ход.

Джек не сомневался, что если пуля Фэлкона поразила заложника, то это был Тео.

— Оставайтесь за ограждением!! — крикнул офицер, разгадавший намерение адвоката пересечь оцепленную полицией опасную зону.

Однако понадобились усилия двух дюжих копов из мотоциклетного патруля, чтобы остановить Джека и не пустить его за желтую запретительную ленту и установленные копами металлические барьеры. Его перехватили рядом с парковочной площадкой мотеля в каких-нибудь тридцати ярдах от номера 102, дверь которого была распахнута.

— СВАТ уже там? — спросил Джек.

— Объект находится под контролем СВАТа, — уклончиво ответил полицейский.

— Мне нужно туда попасть. Обязательно!

— Вам придется подождать здесь, — отрезал офицер.

Подбежала Алисия.

— Это со мной, — сказала она, переводя дух.

— Извините, но вы тоже не можете пройти за ограждение. Никто не пересечет эту линию, пока я не получу разрешение от СВАТа.

В дверном проеме номера мотеля появился один из бойцов СВАТа. Джеку показалось, что это Чавес, но он не был уверен. Опустив ствол своей автоматической винтовки М-16, спецназовец махнул рукой. Хотя этот жест в комментариях не нуждался, Алисия тем не менее нашла нужным внести полную ясность: