— Для чего ты все это мне рассказываешь?

Брансон ответил, внимательно следя за выражением лица собеседника:

— Если все исчезнувшие бросились в бега по причинам, сходным с моей, то неплохо бы каждому из них проверить доказательства собственного преступления. Могу поклясться, что результаты окажутся весьма занимательными. Возможно, объединив усилия, мы поймем, что на самом деле произошло.

— Поэтому ты и приехал сюда? — спросил Хендерсон.

— Да.

— Ты сумел отыскать еще кого-нибудь?

— Нет. Остальные либо исчезли без следов, либо находятся слишком далеко. Я вышел на тебя только по счастливой случайности. Было бы обидно упускать счастливый случай, ведь такие выдаются крайне редко. Но он не даст нам ничего, если мы оба не будем друг с другом предельно откровенны.

— Этот шаг сделал ты, а не я.

— Да, я первый рассказал тебе о своих причинах. Я также могу дать тебе прекрасный совет: если на твоей совести что-нибудь висит, то лучше проверь это со всей возможной тщательностью. Я готов поставить десять к одному, что ты не сумеешь доказать, что этот случай имел место в действительности, хотя твое сознание будет отчаянно убеждать тебя в обратном.

— Я не считаю описанную тобой проверку убедительной, — возразил Хендерсон. — Она убедительна только на твой взгляд. Ведь ты всего лишь ищешь доказательства того, что ты свихнулся, потому что свихнувшимся быть легче, чем убийцей. Но мне этого недостаточно.

— Не могу с тобой не согласиться, — спокойно заявил Брансон. — Именно поэтому завтра я собираюсь окончательно решить данный вопрос.

— И каким же образом?

— Я переложу решение на плечи полиции.

— Ты собрался идти сдаваться?

— Ни за что на свете! Я признаю свою вину не раньше, чем они мне ее докажут. Нет, — он улыбнулся и продолжил, — я собираюсь просто позвонить по междугородному телефону в полицейское управление Бельстона и поговорить с ними. Если они не проявят интереса к сообщению об убийстве или будут сильно озадачены, то все встанет на свои места, а я обрету надежное доказательство того, что просто свихнулся.

— А потом?

— Я постараюсь понять, что могло послужить причиной этого сумасшествия. Если удастся, я даже попытаюсь что-нибудь с этим сделать. У меня совершенно нет желания получить новый кошмар в будущем.

— Логично, — согласился Хендерсон. Он перестал теребить ногой ковер, опять сел на место, закурил новую сигарету и задумчиво посмотрел на своего собеседника.

— Ладно, давай ради эксперимента предположим, что ты невиновен, как новорожденный, — в конце концов произнес он. — Ты хочешь узнать, откуда у тебя появилась память о несовершенном убийстве. Но знаешь ли ты, где начать искать корни этого происшествия?

— Конечно, дома.

— Прямо у себя в доме?

— Нет. Я имею в виду наше место жительства. Дом, институт или что-нибудь посередине. В общем, где-то там. Единственная другая зацепка — это Бельстон. Но если тамошняя полиция ничего не знает…

— Отлично! У тебя есть даже предположение, где следует искать. А что именно искать?

— На данный момент я понятия об этом не имею, — признался Брансон. — Но если окажется, что полиция Бельстона не имеет ко мне никаких претензий, то я просто вернусь домой и попытаюсь докопаться до истины на месте. Я не профессиональный детектив, и мне придется многое делать по наитию, уповая лишь на Бога и на удачу.

Хендерсон переварил это и задумчиво сказал:

— Хотел бы я, чтобы здесь оказался Мэрсоу.

— Кто это такой?

— Один знакомый парень. Он работал в отделе бактериологического оружия. Я слышал кое-какие странные слухи, ходившие там. Говорят, что они изобрели какой-то вирус, который сводит людей с ума. Возможно, просто произошла утечка этой гадости? Да, Мэрсоу мог бы рассказать нам об этом немного подробнее.

— Нам? — переспросил Брансон, ухватившись за слова Хендерсона.

— Конечно, это исключительно твоя проблема, но ведь обсуждаем мы ее вместе, не так ли? — вывернулся тот.

— Соглачен. Только это пока нас никуда не привело. И знаешь почему?

— Почему же?

— Я неоднократно поддевал тебя, и тебе это не нравилось. Ты слишком уклончив в своих ответах. С самого начала ты практически ничего не сказал о себе.

— Ну, я имею полное право хранить…

— Ты что-то скрываешь и хочешь оставаться в безопасности до тех пор, пока это не раскроется. Ты явно заинтересовался моей историей, начал проявлять сочувствие и понимание, втайне надеясь, что все рассказанное мной — правда. Но ни на что большее ты не рискнул. Я тебя вполне понимаю — весь этот разговор может быть простой приманкой, на которую тебя хотят поймать. Но трусость — не украшение мужчины.