Историки дивятся до сих пор, каким образом удавалось древним инкам перетаскивать огромные гранитные блоки от каменоломен до строительных площадок без применения грузоподъемных механизмов и колесных повозок. Впрочем, сами туземцы из этого никогда секрета не делали и на вопросы конкистадоров честно отвечали, что глыбы шли сами, подгоняемые заклинаниями. В доказательство испанцам был предъявлен камень, столь тяжелый, что даже не смог дойти до места — изнемог и заплакал кровью. Лишь после этого его оставили в покое, бросив на полпути, где он, говорят, лежит и по сей день.

Какая зараза воскресила в Баклужино магию древних инков, выяснить так и не удалось, но факт остается фактом: несколько вымощенных торцами пешеходных дорожек перебрались по волшебству во дворы коттеджей и на дачные участки. Один тротуар (торцы были помечены особым составом, что и позволило их потом опознать) заполз аж под Чумахлу.

Чем все кончилось, сказать сложно. Вроде бы задержали нескольких лиц московской национальности, однако удалось ли доказать их причастность к данному делу, Портнягин не помнил.

Вызов, как можно было догадаться заранее, оказался запоздалым. Гигантский пласт отсыревшей штукатурки упал с кухонного потолка вчера вечером. Хорошо еще, не пришибло никого. Глеб соболезнующе оглядел обломки, осколки, ошметки — и потянул носом. Ладан.

— Освящали?

— На той неделе… — всхлипывала хозяйка.

— Зря.

Пострадавшая, обмерев, уставила просохшие от изумления глаза на кощунствующего, мага. Вроде белого вызывала, не черного.

— Тоже ведь палка о двух концах, — со вздохом пояснил тот, невольно подражая неторопкой речи учителя. — Средство-то сильное. Это как старую простыню с отбеливателем стирать. Вынешь из машинки, а она вся разлезлась. Так и тут… Энергетика у вас, сами понимаете, ветхая, износившаяся. Осталось — на чём моталось, а вы ее — ладаном, молитвой, святой водой… Сразу и расползлась.

А материальной-то сущности цепляться стало не за что! Вот и рухнула…

— Говорили: поможет… — проскулила потерпевшая.

— Будь дом поновей, помогло бы, — утешил Глеб. — Обычно астралу освящение только на пользу. — Вздохнул, развел руками. — Ну не тот случай, хозяюшка… Потолок-то ваш отрицательной энергетикой сплошь изъеден — можно сказать, на ней одной и держался. Вот поэтому, прежде чем зло изгонять, — поучительно добавил он, — еще посмотреть надо: а ну как без него все вразнос пойдет? Примеров-то — уйма! Боролись с дедовщиной — развалили армию, боролись с криминалом — развалили Россию, Это ж все равно как стержень вынуть…

— И что теперь? — заранее кривясь, спросила страдалица. Портнягин посмотрел на нее с участием.

— Ремонтировать надо…

Пересекая двор, ученик чародея отметил, что скорбного мурла на краю крыши уже не наблюдается. Никто не цепенел в укоризненной позе и не изображал собой печную трубу.

— Ну и чего они приходили? — полюбопытствовал Глеб, прикрывая за собой входную дверь.

Старый колдун Ефрем Нехорошев в халате и шлепанцах горбился на табурете у стола, нацелив крючковатый нос прямиком в граненый стакан, наполненный до половины чем-то прозрачным. Глеб даже испугался на миг, что расстроенный посещением контрразведки учитель махнул рукой на принципы и решил запить в неурочный день. Но нет, приглядевшись, Портнягин с облегчением заметил в прозрачной жидкости нечто желтое. Стало быть, не спиртное было в стакане. Разбавлять чем-либо водку старый колдун почитал святотатством.

Под столом у самых шлепанцев чародея оскорбленно вылизывался серо-белый котяра Калиостро.

Кудесник прервал созерцание, покосился на ученика.

— Чего приходили, говоришь? — вяло переспросил он. — Сам же слышал: порчу снять. Да и поболтать заодно…

— Знакомый?

— Кто?

— Ну, приходил который…

— Капитан-то? Откуда!

— С чего тогда взял, что капитан?

— А. то не видно, что ли?

Портнягин с упреком посмотрел на учителя. Вреднющий все-таки норов у старикашки. Хлебом не корми — дай голову поморочить!

— Кстати, и о тебе спрашивали, — скрипуче добавил Ефрем. — Перед крытым рынком вчера стоял?

— Стоял, — с недоумением признался Глеб.

— Головой качал?

— Ну, допустим…

— Допустим! — вспылил кудесник. — Соображать надо, что делаешь! А ну как не дай Бог рухнет завтра? На кого свалят, а?

Покряхтел и снова уставился с недовольным видом в граненую посудину. Рядом на газетке лежала раздавленная яичная скорлупа. А в стакане, надо полагать, плавал желток. Портнягин успокоился окончательно.