— Я и не жду этого, — сказал Джим.

— Сами сказали, что никто из землян не может вам ничем помочь. Значит, это может она и еще тот человек, прилетевший с вами из Мира Владык. Однако не забывайте: они пока что — главные свидетели обвинения. Короче, радостных перспектив для вас я не вижу.

— Еще есть губернатор с Центавра, — заметил Джим, слегка улыбнувшись.

— О! — Глаза Вилькоксина засверкали. — Очень может быть! Я и не думал о нем. Он замолвил словечко за Ро, когда она выразила желание остаться на корабле, он может замолвить слово и за вас. Хотите, чтобы я связался с ним?

Джим покачал головой.

— Нет. Предоставьте это мне.

В ответ Вилькоксин тоже покачал головой.

— Не понимаю, — сказал он. — Совсем не понимаю… Что-нибудь еще? Я — с вами, можете быть уверены.

— Спасибо, больше ничего, — Поговорите с Ро, если сможете.

Вилькоксин поднялся.

— Я зайду к вам за полчаса до начала заседания, — сказал он. — Я буду вас сопровождать.

Он пошел к двери.

— Откройте, это Вилькоксин!

Дверь на секунду приоткрылась, и прежде, чем скрыться за ней, адвокат повернулся к Джиму:

— Что ж, спокойной ночи. И желаю удачи!

— Спасибо, — спокойно сказал Джим.

Вилькоксин вышел, дверь тут же закрылась. Джим вытянулся на кровати и позволил мыслям захлестнуть себя. Но спустя несколько минут взял себя в руки и, как солдат на поле боя, заснул.

Даниэль Вилькоксин появился на следующий день в восемь пятнадцать. Они с Джимом сели в закрытую машину и направились к зданию Правительства. В девять должно было начаться заседание Комиссии. Джим потихоньку спросил — удалось ли Вилькоксину связаться с Ро.

Вилькоксин кивнул.

— Мне не удалось пробраться на корабль, — сказал он, — но я сумел переговорить с ней по телефону с одного из постов охраны. Я задал ей кучу вопросов, якобы связанных с предстоящей защитой, и ухитрился-таки передать то, о чем вы меня просили, — скажем так, между строк.

— Хорошо, — произнес Джим и с этого момента больше не открывал рта, даже не отвечая на вопросы, которые пытался задавать Вилькоксин.

Потеряв терпение, адвокат толкнул Джима под локоть.

— Послушайте! Вы должны ответить мне! Через несколько минут я должен буду вас защищать, и мне важно знать хоть что-то. Ради вас я связался с Ро — не думайте, что это было легко. Кроме полевого телефона, никакой связи с кораблем не существует.

Джим покосился на него.

— Правительственный центр находится примерно в десяти милях от космодрома, верно? — спросил он.

— Да… Но…

— Если бы я смог попасть туда, мне не понадобилась бы ваша помощь, я связался бы с кораблем без всяких телефонов.

На изумленное лицо адвоката Джим не обращал внимания.

— Говорю к тому, что не хочу тратить время, отвечая на ваши вопросы, ибо вы все равно ничего не поймете. Даже если поверите мне на слово. То, что через несколько минут будут говорить Холланд и другие свидетели, абсолютно меня не волнует. А вас я прошу об одном: не мешайте мне. Сидите тихо и не мешайте.

Джим вновь погрузился в собственные мысли, и на этот раз Вилькоксин оставил его в покое.

Машина подъехала к зданию правительственного центра, где заседала Комиссия. Джима проводили в маленькую комнатку. Там он должен был ждать, пока не соберутся все члены Комиссии, а затем его и Вилькоксина пригласили в набитый до отказа публикой зал заседаний.

Их усадили прямо напротив возвышения, на котором стоял длинный стол для шести членов Комиссии. Войдя в зал, Джим увидел в первом ряду Макса Холланда, Старка Якобсена — одного из руководителей проекта, тренировавшего Джима перед отбытием в Мир Владык, — и Ро. Вокруг расположились прочие приглашенные, их лица тоже были как будто знакомыми.

Ро встретила его взгляд. Она казалась взволнованной и выглядела бледнее обычного. На ней были белая блузка и юбка, ничем не выделявшиеся среди костюмов других сидевших в зале женщин. И все же Ро привлекала внимание. Привыкший к статным фигурам и правильным чертам лиц жителей Мира Владык, Джим поймал себя на том, что его родной народ — народ Земли — кажется ему мелким и некрасивым.

В зал вошли члены Комиссии. Все в зале встали и стояли в молчаливом ожидании, пока те не расселись. Каждый из шести представлял один из секторов планеты. По залу пронесся взволнованный шум, когда появился маленький смуглый человек и занял место рядом с Алвином Хейнманом, председателем могущественного Европейского Сектора. Джим взглянул на коротышку и слабо улыбнулся. Но тот едва удостоил его взглядом, печальным и суровым. Публике в зале разрешили сесть.

— …Пусть в протоколах отметят, — сказал Хейнман в микрофоны, — что губернатор Альфы Центавра Три любезно, хоть и неофициально, согласился присутствовать на заседании и помочь расследованию в меру своих знаний и опыта.

Хейнман постучал по столу председательским молотком и пригласил официального представителя правительства выступить с изложением сути дела.

Представитель встал. Хотя он тщательно избегал слова «предательство», он сумел представить дело так, что у публики не осталось ни малейших сомнений в намерениях Правительства, которое после столь незначительной прелюдии, как настоящее расследование, неминуемо должно возбудить против Джима судебный процесс по обвинению в измене. Выступавший закончил, и вызвали Старка Якобсена.