Курносенькая брюнетка с мальчишеской стрижкой сказала:

— Ой, девочки, вы слышали? В группе Селезневой произошел математический взрыв.

— Хоть я и не девочка, — ответил на это парень в умопомрачительной голубой водолазке, — но тоже слышал. Рустам рассказывал, у них работает заграничный практикант, который в уме решает сферические треугольники. Голова!

— Не только сферотриангли решает, — возразила девушка баскетбольного роста, с вольно распущенными по спине волосами. — Он что-то такое придумал. Новую систему вариационной статистики, что ли. — Она откусила кусочек сдобной булки.

Лысеющий молодой человек с меланхоличным лицом сказал:

— На днях был я в одной компании. Там как раз зашел разговор об этом практиканте. — Он умолк, закрыв глаза.

— Ну, а дальше? — спросила брюнетка. — Ефим, проснись! Что за несчастье, вечно спит на ходу! О чем был разговор?

Ефим чуть приоткрыл глаза.

— Говорили, что у него не было никаких документов, даже паспорта. И что у него нет даже фамилии, одно имя.

— У Ефима всегда захватывающе интересная информация, — сказала баскетболистка. — На уровне гадательной книги Мартына Задеки. Без документов отдел кадров никого не оформляет. А что нет фамилии, так и у римских императоров не было фамилий.

— Были у них фамилии, — сказал обладатель водолазки.

— Нет, не было.

— Ой, девочки, знаете что? Надо Аню Беликову спросить, она, по-моему… — И, понизив голос, брюнетка принялась шептать что-то баскетболистке.

Институтские коридоры! Потемневший от времени, скрипучий паркет, гул голосов и всплески смеха, клубы табачного дыма, причудливыми туманностями завивающиеся вокруг строгих коридорных лампочек.

Раннее утро. Шумными стайками тут и там собираются эмэнэсы — младшие научные сотрудники, взбудораженные вчерашним футболом, до краев наполненные положительными эмоциями. И уже несутся выкрики, экспансивные, но незлобивые: «Сапог! Куда ты смотрел? Не был Бурчевский в офсайте, когда Тимофей отыграл ему…» Ссорятся, дерзко блестя очками, Марк и Аркаша, но ссора эта, как вы понимаете, пустяковая: спустя пять минут они дружно пройдут к своим столам.

Младшие научные сотрудницы прогуливаются, взявшись под руку. О чем они говорят? Трудно уловить: говорят они все сразу, одновременно, то и дело понижая голоса до шепота. Все же по случайным обрывкам фраз можно понять, что речь идет о товарах массового потребления и устройстве детей в детские садики, о кастрюле-скороварке и об отсутствующих в данную минуту приятельницах.

Затем в коридоре появляются старшие научные сотрудники. Завидев их, эмэнэсы, подобно матросам, застигнутым сигналом боевой тревоги, разбегаются по своим постам, то бишь отделам и лабораториям. Старшие немного задерживаются в коридоре, чтобы обменяться мнениями о назначениях и перемещениях, о публикациях и диссертациях. Немножко футбола, один-два анекдота — и с последними трелями звонка старшие скрываются за дверями своих кабинетов.

Коридоры пустеют: с восьми до двенадцати — период, именуемый «творческим временем». В этот период в институт не допускаются посетители, нельзя ходить из комнаты в комнату. И все же… все же посетители понастырнее проникают в институт. И все равно по коридорам ходят, потому что невозможно втиснуть в жесткие рамки распорядка функции живых организмов. Бродят отдельные курильщики, коим не разрешают дымить в отделах.

Пятиминутная физкультпауза. Коридоры наполняются сотрудниками, а также музыкой и командами, записанными на пленку: «Ноги — на ширину плеч, руки вперед…» Сотрудники и сотрудницы приседают в меру своего возраста и служебного положения и поднимаются, и на многих лицах можно увидеть благодушные улыбки, и можно услышать остроумные замечания в адрес сотрудников, чьи фигуры препятствуют грациозности движений. После бега на месте, сотрясающего межэтажные перекрытия, коридоры снова пустеют.

Незадолго до перерыва появляются девушки из буфета с корзинами, в которых строгая белизна кефира так славно гармонирует с легкомысленной желтизной сдобных булочек. Навстречу призывным возгласам дев-кефироносиц выскакивают из комнат сотрудники порезвее…

Мы не станем описывать коридоры во время обеденного перерыва. Желающих получить представление об этом мы отсылаем к известной книге Гаруна Тазиева о вулканах. Добавим только, что футбол и скороварки отнюдь не единственные темы коридорных разговоров. Здесь происходит постоянный обмен научной информацией между исполнителями различных тем. И немало открытий, если докопаться до их истоков, рождено именно в институтских коридорах. Хотите верьте, хотите нет, но это так.

…По институтскому коридору шел главный бухгалтер. В белой сорочке с черным галстуком, в просторных брюках, он не шел, а шествовал, держа кончиками пальцев тонкую папку, с достоинством неся свой круглый живот. Мельком поглядывал он на номера комнат, и каждый номер в его сознании был связан с номером темы, которая там разрабатывалась, а номер темы, в свою очередь, — со статьями расходов. Главбух вежливо отвечал на приветствия встречных штатных единиц, и каждое «Здрасте, Михаил Антоныч» вызывало в его тренированной памяти точные сведения об окладе, размере последней премии и о выполнении плана освоения средств. Работникам преуспевающих отделов Михаил Антонович даже улыбался, соразмеряя, впрочем, уровень поднятия уголков губ с экономическими показателями.