И тут Никита Сергеевич, глядя в глаза десяткам миллионов своих невидимых слушателей, с силой сказал, вновь возвращаясь к тому, что он предлагал на всем протяжении этой поездки:

— У вас — капитализм, у нас — социализм. Что же нам — доводить из-за этого дело до всемирной свалки? Или же установить нормальные отношения и жить в мире, каждый по-своему? В Советском Союзе все стоят за то, чтобы жить в мире, стоят за мирное сосуществование…

А что нужно для того, чтобы обеспечить мир? Н. С. Хрущев, ведя свою беседу с Америкой, в той же простой и доходчивой форме разбирает одну за другой важнейшие проблемы, которые ждут своего решения: разоружение, ликвидация остатков второй мировой войны. Он разъясняет внесенное Советским правительством в Организацию Объединенных Наций предложение о всеобщем и полном разоружении и строжайшем всеобъемлющем контроле, выражает надежду, что правительство США сумеет преодолеть застарелые предубеждения и что рано или поздно Советский Союз и Соединенные Штаты совместно со всеми государствами найдут правильный подход к решению проблемы разоружения.

Затем он напоминает, что Советский Союз предложил подвести черту под второй мировой войной и что это можно и нужно сделать путем подписания мирного договора с Германией.

— Нам иногда возражают: — продолжал Н. С. Хрущев, — поскольку война велась против Германии, когда она была единым государством, то и мирный договор можно заключить лишь после того, как Германия будет объединена. Но ведь хорошо известно, что сейчас реально существуют два германских государства, и каждое из них живет по-своему. Ни то, ни другое германское государство не хочет отказаться от своего социального строя. Не заставлять же нам силой одно германское государство капитулировать перед другим! Пусть сами немцы договариваются, как им жить, как строить свои взаимоотношения.

Не лучше ли без дальнейших проволочек заключить мирный договор с обоими германскими государствами и тем самым погасить искры в пепле, пока они не разгорелись в новый пожар? Заключение мирного договора погасило бы и тлеющую искру в Западном Берлине, и тем самым была бы создана нормальная обстановка.

И Никита Сергеевич с силой сказал:

— Вопрос о заключении мирного договора с Германией, как и вопрос о разоружении, не легкий. Но именно потому, что это трудные вопросы, их надо решать, не откладывая в долгий ящик.

Но вот Н. С. Хрущев, еще раз подчеркнув жизненную необходимость сохранения и упрочения мира для всех народов, переходит к рассказу о жизни, деятельности и чаяниях советских людей. Для того чтобы жить в мире, говорит он, надо лучше знать друг друга. Позвольте мне хотя бы кратко рассказать о нашей стране, жизни народа, о планах на будущее…

И мы явственно представляем себе, как в ту минуту повсюду, где слушают эту речь, происходит легкое движение. «Чуточку громче», — просят одни. «Тише, господа! Послушаем, что он скажет сейчас», — говорят другие, обращаясь к тем, кто только что заспорил насчет германского вопроса. «Сейчас он скажет о том, что у них там происходит!» — восклицают третьи, приглашая к телевизору тех, кто вышел в другую комнату покурить.

До этой поездки рядовые американцы, эти простые, иногда немного наивные, подчас сбитые с толку дурной пропагандой, но честные, жаждущие мира, трудолюбивые и гостеприимные по складу души люди, очень мало знали о нашей стране. Их долго пугали лживыми россказнями о коммунизме. И вот перед ними предстал живой и энергичный, настойчивый в достижении цели и умеющий за себя постоять представитель нового мира. Когда-то Новым светом звали Америку. Теперь же свет идет с Востока, и только глаза, привыкшие к потемкам, щурятся от него.

Сколько новых, поразительных и неожиданных для них вещей узнали американцы в эти дни от Никиты Хрущева! Людей, нравящихся им, они привыкли называть немного фамильярно, но с искренней теплотой, и если Президента Дуайта Эйзенхауэра повсюду здесь зовут Айком, то Н. С. Хрущева почти все в эти дни зовут Никитой.

Правда, и до этого из Москвы долетали новости, идущие вразрез с преднамеренно создававшимся годами представлением об СССР как об отсталой стране. Вдруг американцы узнали, что русские первыми открыли секрет термоядерной реакции, что они первыми построили атомную электростанцию, первыми создали искусственный спутник Земли, первыми запустили ракету вокруг Солнца, первыми поставили на коммерческие авиационные линии чудесные реактивные самолеты, первыми доставили свою ракету на Луну…

Как, почему Советский Союз стал опережать Америку, когда им внушали, что США всегда и во всем первая страна, первая в любом научном и техническом деле?

Одни говорили: это случайность; другие: это результат принудительного труда; третьи: это красная пропаганда, не больше. Такие объяснения никого не удовлетворяли. И вот теперь приехал сам глава Советского правительства, и американцы, слушая его доходчивые, неотразимо убедительные выступления, стали соображать: пожалуй, все дело в той общественной системе, которую избрали эти люди. Нравится она вам или не нравится, это другой вопрос, но успехи ее налицо…

До американцев дошло наконец понимание той простой для каждого советского человека истины, что социалистическое общество способно развиваться и действительно развивается необыкновенно быстро и что в конечном счете советские спутники, ракеты, реактивные самолеты, атомные электростанции, бурный рост производства кукурузы, мяса, молока и масла—это лишь отдельные следствия того необычайного, мы бы сказали — вулканически бурного процесса, в ходе которого меняется лицо земли на огромном пространстве — от Эльбы до Тихого океана.