Пока в Барселоне кипели кабинетные страсти, армия Модесто на Эбро истекала кровью, выигрывая для республики драгоценное, как тогда казалось, время. Давила «давил» в центре республиканского плацдарма силами трех дивизий. Несмотря на использование авиации и артиллерии в невиданных до селе в Испании размерах, 24 августа наступление франкистов захлебнулось из-за огромных потерь. Результаты атаки были весьма скромными: четыре километра вглубь на фронте в 7 километров. Важнее было то, что пали высоты 458 и 481, где находилась штаб-квартира командующего 15-м корпусом Народной армии Тагуэньи. Дальше открывалась дорога на центр республиканских позиций местечко Корбера, но у мятежников уже не было резервов, чтобы развить успех.

Франко снял с других фронтов все возможные силы и довел свою ударную группировку до 10 дивизий. «Генералиссимус» торопил Давилу, так как страшно боялся начала европейского конфликта вокруг Чехословакии.

3 сентября 1938 года два корпуса Ягуэ и Гарсиа Валиньи начали очередное наступление на республиканский плацдарм. 200 орудий обрушили на центр плацдарма 8000 снарядов в течение четырех часов. Наблюдавший за боем Рохо предполагал, что после такого стального дождя в живых не должно было остаться ни одного человека. Но это было еще не все. По позициям Народной армии нанесли удар 180 самолетов. И-15 и И-16 пытались мешать, но их испанские экипажи серьезно уступали в боевой выучке советским пилотам, к тому времени в большинстве отозванным на родину. Свежие 1-я наваррская и 13-я марокканская дивизии еще глубже вдавили центр республиканского плацдарма, взяв Корберу. Противостоявшая атаке 27-я дивизия республиканцев была практически полностью уничтожена артиллерийским огнем и авиабомбами. Под угрозой оказалась ставка Модесто в Кампосинесе. За этот успех мятежники заплатили жизнями 5125 своих солдат.

6 сентября Модесто перебросил на грузовиках к угрожаемому участку XV интербригаду, которая под прикрытием артиллерии и танков пошла в атаку на высоту 287. Это был последний контрудар республиканцев на Эбро, который смог на время остановить становившееся опасным для всего плацдарма продвижение врага в его центре.

Всего за 6 недель битвы за Эбро франкисты смогли отбить только 200 квадратных километров республиканского плацдарма.

29 августа 1938 года Муссолини попросил Чиано записать в дневнике, что он, дуче, предсказывает поражение Франко, так как настоящими бойцами в испанской гражданской войне оказались «красные». Немцы были не столь категоричны, но фон Шторер признавал, что ни одна из сторон конфликта не может победить другую без существенной материально-технической помощи извне.

Героическое сопротивление республиканцев на Эбро позволяло надеяться на перемены в общественном мнении и политике Англии и Франции.

Еще 6 июля 1938 года «гора» в лице Комитета по невмешательству «родила мышь», приняв разработанный англичанами план вывода иностранных добровольцев из Испании. Согласно этому документу, в Испанию предполагалось направить две международные комиссии, которые подсчитают количество иностранцев в каждом лагере и как только 10 тысяч из них будут выведены с той стороны, где добровольцев окажется меньше и пропорциональное число с другой стороны, то Франко и республика получат права воюющей стороны. Затем предполагалось установить по-настоящему жесткий контроль за морскими и сухопутными границами Испании.

Правительство республики, хотя и было не в восторге от плана, одобрило его. Франко тянул с ответом, со дня на день, ожидая взятия Валенсии. Но когда мятежникам пришлось перейти к обороне 15 августа, предварительно проконсультировавшись с немцами и итальянцами, «национальная» Испания дала свой ответ. Формальное согласие сопровождалось оговорками, сводившими весь план на «нет». Франко согласился вывести тоже только 10 тысяч добровольцев, да и то при условии немедленного предоставления ему прав воющей стороны. Кроме того, допускать на свою территорию какие-либо международные комиссии франкисты не соглашались. Лорд Плимут взялся «изучать» носившие явно издевательский характер предложения мятежников и отказался созвать заседание Комитета по невмешательству в соответствии с требованием СССР для принципиальной оценки позиции Франко.

В этой обстановке 21 сентября 1938 года, выступая на сессии ассамблеи Лиги наций, Негрин заявил о готовности республики вывести иностранных добровольцев в одностороннем порядке и без всяких предварительных условий. К тому времени в рядах Народной армии было около 1 миллиона бойцов и оставшиеся в ее рядах 12 тысяч интернационалистов не играли, конечно, уже решающей роли. Осенью 1938 года, в отличие от осени 1936 года, требовалась уже не столько отвага и мужество отдельного бойца (а это было наиболее характерной особенностью интербригад), сколько современное вооружение, особенно тяжелая артиллерия и самолеты. И боец-интернационалист с винтовкой или пулеметом был также, как и его испанский товарищ по оружию, бессилен против обрушивавшегося на него града бомб и снарядов.

Поэтому, принимая такое смелое решение, республика рассчитывала на то, что Франция откроет границу (которую она закрыла в июне вплоть до принятия обеими сторонами гражданской войны плана вывода добровольцев) и Народная армия получит столь недостающие ей на Эбро советские самолеты и пушки. Этого же боялись франкисты, которые, будучи застигнутыми врасплох инициативой Негрина, просили немцев передать решение вопроса из Лиги наций в «хорошо» зарекомендовавший себя бездействием Комитет по невмешательству. Тем более, что к тому времени Италия и Германия уже вышли из Лиги Наций и не могли соответственно проводить в рамках этой организации свою излюбленную политику проволочек и саботажа.

Но в тот период внимание Великобритании (которая, в принципе, поддерживала идею перенести обсуждение инициативы Негрина в лондонский Комитет) было поглощено достигшим своего пика кризисом вокруг Чехословакии и ей было не до Испании. Поэтому Лига наций одобрила предложение Негрина и образовала 14 октября 1938 года международную комиссию по контролю за выводом иностранных добровольцев с территории республики, которая прибыла в Испанию двумя днями позже.

Чтобы как-то скомпенсировать благоприятно встреченную мировой общественностью дипломатическую инициативу республиканцев, Франко решил в октябре вывести из своей зоны 10 тысяч итальянцев, разумеется, без всякого контроля. К тому времени «каудильо» уже мог обойтись без итальянской пехоты. Его интересовали только летчики, танкисты и технические специалисты стран оси. Ведь битва на Эбро ясно показывала, что уничтожать живую силу врага можно было и на расстоянии, не ввязываясь в тяжелые рукопашные схватки.