— К сожалению, да. Брат Маробод даже предложил мне его развеять, чтобы не доставал.

— Выберемся, обязательно разыщу брата Маробода и повторю это предложение, — пообещал Керагаст. — Если не возражаете! А пока отойдите в сторонку. Будем прорываться!

Они встали в начале извилистого коридора, в который открывались камеры с заключенными. Учуяв существ из плоти и крови, несчастные подняли вой, визг и крики. Сквозь решетки тянулись руки со скрюченными пальцами. К прутьям прижимались физиономии, которые лишь с большой долей фантазии можно было назвать человеческими. Одни узники уже совершенно утратили человеческий облик и стояли на четвереньках, другие еще сохранили способность держаться прямо.

— Я иду первым, — отрывисто бросил Керагаст. — Вы за мной. Не отставать! Порвут даже скелет!

— Я жить хочу, — немедленно отреагировал призрак, протискиваясь между рыцарем и своим хозяином.

Терибальд прислушался. Ему показалось или…

— Постой. — Он придержал Керагаста, уже готового ринуться вперед. — Первым пойду я!

— Стой! — взвыл тот, но было поздно.

Очень хрупкая по сравнению с упакованным в латы рыцарем фигурка молодого человека проскользнула вперед и встала в проеме, раскинув руки. Это простое движение вызвало бурю эмоций у заключенных. Они орали, ревели, выли, визжали, скулили, катались по полу, бились головой о прутья решеток и скребли воздух растопыренными руками, стремясь добраться до молодого человека. А тот стоял как парализованный и только переводил взгляд с одного искаженного лица на другое.

Терибальд не верил своим ушам. То, что для его спутников было дикими криками, для него обретало смысл настолько невероятный, что он позвал Калидора:

— Эй! Ты это слышишь? Или мне только кажется? Скелет высунулся из-за плеча готового к драке Керагаста.

— Угу. Слушай, — он пихнул рыцаря в спину, — ну у тебя и знакомые! Хозяин, пойдем-ка отсюда и не будем иметь дела с этим маньяком!

— Что ты сказал? — зарычал Керагаст. — Да за такие слова я тебя…

Он уже начал разворачиваться к скелету, чтобы наглядно продемонстрировать, что разбирать-собирать на время можно не только многосоставные луки, но и человеческие кости, но Терри удержал его.

— Вы просто не понимаете их, — объяснил он. — Вон тот только что назвал вас по имени!

— По имени? — задохнулся Керагаст. — Но это невозможно! Большинство сидит тут так давно, что…

— Около года, — поправил Терибальд. — А некоторые даже меньше. Несколько месяцев или недель.

— Что?

— Это души, — популярно объяснил молодой человек. — Души рыцарей, заключенные в эти… мм… тела. Я понимаю их, Калидор — тоже. Но для остальных их голоса — вой, визг, рычание, вопли. Подайте какой-нибудь знак, что я говорю правду! — обратился он к заключенным.

И тут же воцарилась тишина. Узники прижались лицами к решеткам, во все глаза глядя на остолбеневшего Керагаста. Тот несмело сделал несколько шагов вперед, опустил оружие. На него с искаженных, изуродованных временем физиономий смотрели человеческие глаза. Когда молодой рыцарь встретился взглядом с одним из них, существо, прежде бывшее человеком, несколько раз кивнуло и протянуло сквозь решетку руку ладонью вверх.

— Его звали Езерним, — перевел Терибальд. Керагаст выронил топор:

— Брат Езерним? Но… я же видел его буквально за два дня до того, как…

Существо зарычало. К своему удивлению, Керагаст вдруг понял, что это не просто звериный рык. Ему явно пытались что-то сказать! Однако голосовые связки отказывались служить несчастному.

— Его душа томится здесь уже более полугода, — перевел Терри. — А в теле Езернима находится другой. Тот, чье тело сейчас занимает он. Кто-то поменял их местами — души этих существ и души некоторых рыцарей из Ордена.

— Кто? — выдохнул Керагаст, до боли в пальцах стискивая рукоять щита и нашаривая свободной рукой меч вместо упавшего топора.

Ответом на вопрос был дикий рев, заполнивший узилище, такой громкий, что молодой рыцарь невольно согнулся и отступил, мотая головой и безуспешно пытаясь заслониться щитом. В голосах существ звучали гнев и боль, которые ненадолго взяли верх над прочими чувствами.

— Они называют имя магистра Бравлина, — перевел Терибальд, когда шум немного стих.

— Не верю! — снова встрепенулся Керагаст. — Не может быть! Чародей?

И тут же осекся, понимая, что сам невольно ответил на вопрос. Кому, кроме того, кто в Ордене официально отвечает за магию и все проявления сверхъестественного, за все знамения и всех монстров, заниматься этим? Но вот зачем?

— Я пойду с вами, — повторил он, мрачнея на глазах. — Хотя бы для того, чтобы убедиться, что я прав. Или неправ.

— Погоди. — Терибальд сдержал порыв рыцаря кинуться к выходу. — Сначала надо их отпустить.

— Выпустить на свободу? — догадался Керагаст. — Но как? Видимых запоров на решетках не было. И это косвенным путем подтверждало правоту его спутников. Узников держала взаперти магия.

Существа, видимо, догадались, что имел в виду молодой некромант. Они прижались к решеткам, едва не расплющивая о толстые прутья свои лица, и пожирали его жадными взорами, в которых читались гнев, боль, страх и надежда пополам с нетерпением.